Годы лейтенантские. Я родился на советской земле. Исповедь офицера

      Вот ведь как бывает. Не скажи я тогда тех довольно дерзких слов, как бы всё сложилось?

      Жена приехала со своим отцом и с дочкой, которая была привезена как способ давления. Явились они на КПП и стали требовать встречи с командиром полка. Подполковник Дымов помнил, как я привозил жену в город и как через неделю взмолился, чтобы он отпустил отвезти её назад в Москву. Он был на моей стороне – никто же не задумывался, целесообразно ли жить на съёмной квартире с грудным ребёнком, когда до Москвы рукой подать. Жена знала, где я снимаю комнату, потому что однажды приезжала ко мне, и когда командир не принял, отправилась с отцом и дочкой прямо туда. Ну а мне куда деваться?

      Пришёл. Началась вялотекущая сцена. Никаких криков и упрёков. Всё осторожно и аккуратно. Понимали, что давить на меня бесполезно. Надо как-то иначе, мягко всё решить.

      Вообще в доме, за столом ни слова ни о чём. Ну а потом мы с женой вышли погулять на берег Волги.

      Я сообщил, что меня переводят служить в лес, в глушь, что от райцентра до базы около 20 километров! Но жена заявила, что поедет хоть на край света – главная причина развода отпадала. Вот тут и возник вопрос, а зачем разводиться, зачем менять жену на другую женщину, которую и знаю-то всего ничего. Впрочем, наверное, я так-то уж не думал, а просто отступил перед обстоятельствами. Да и жена старалась изо всех сил быть в ту встречу совсем другой, нежели прежде… Она и наедине сцен ревности не устраивала. Понимала, что в данный момент они бесполезны и по крайней мере преждевременны. Даже губительны. На берегу Волги распахивала халатик, под которым был купальник, убеждали:

– Ну посмотри, какая я красивая, какая стройная…

      «Ну и что, – думал я, – в том ли только дело? Галя тоже стройна. Что ж тут сравнивать? Не то, всё не то, не в этом суть. Не в стройности и красоте».

      Я держался стойко. Устал от такой семейной жизни, не хочу. Хочу нормальную семью. Я офицер. Мало ли, где служить придётся.

      В конце концов, ночь помирила нас, во всяком случае, на время.

      Жена объявила, что едет со мной к новому месту службы сразу. Дочку пока оставит маме, а потом уже заберёт.

      «То на сутки не могла оставить, – подумал я. – а теперь насколько нужно, настолько и оставит».

      Но главный козырь она выбила.

      Когда они с отцом уехали, хозяйка сказала мне:

– Что дурака валяешь? Галина, конечно, баба хорошая, даже очень, полюбила я её, да то, на то менять только время терять. Жена покрасивше будет, да и дочка растёт. Было бы что невозможное, тогда другое дело. Ну изменила б тебе или ещё что, а так? Не дури.

      Да я уж и сам понимал, что дурить нет смысла.

      Просто всё так сложилось. Цепь неслучайных случайностей.

      Не сказать о них – непонятно будет, отчего же это вдруг пустился во время службы в Калинине в плане амурном, как говорится, во все тяжкие… Причём все эти «амурно-тяжкие» случились именно после завершения учений, летом.

      Позже пришло понимание, что первый шаг к супружеской неверности делается не тогда, когда мужчина встречает на стороне, вне семьи женщину, которая привлекает его чем-то таинственным и поначалу необъяснимым, чем-то таким, чего, возможно, нет в его жене. Ведь он может просто отметить какие-то привлекательные качества у той, таинственной, и пройти мимо, ну, разве подумав – «эх, вот ведь повезёт кому-то с такой женой».

      Первый шаг делается гораздо раньше, причём у каждого этот шаг свой, особый, шаг, который становится для будущего супружества роковым.

      Его может и не быть, этого шага, если не случится чего-то такого, что заложит бомбу под будущие отношения.

      Это что-то, что станет бомбой замедленного действия, может показаться несущественным, или пусть даже существенным, но таким, которое можно пережить, забыть. Но оно в любом случае останется где-то в дальних уголках памяти вместе с капельками обиды, которые так и не высохнут совсем. Пройдёт время, и эти капельки вновь обратятся в ручьи, а затем разольются в бурные реки, которые снесут все плотины, созданные и обществом, и штампами в паспортах. И ничто не остановит на пути к тому новому, что вдруг покажется особенно привлекательным и желанным. А новое, порой, может оказаться хорошо забытым старым.

      Мы познакомились с моей будущей женой Любой ещё в ноябре 1968 года, когда я учился на четвёртом курсе. Подробности в данном случае не существенны. Они существенны для книги «Любовь на курсе выпускном», где и раскрыты достаточно полно. Ну а в данном случае существенно то, что встретил я девушку чистую и непорочную, встретил случайно, когда она ехала с подругами на танцевальный вечер в училище. Подруги везли её специально, чтобы познакомить с курсантом нашей роты, приятелем их приятелей. Хотели привлечь его в свою компанию. Но почему-то на мой вопрос, к кому они едут, девушки назвали ребят из моей же роты, а вот когда поинтересовался к кому едет Люба, ответила одно из них:

– Любочка-то? Да ни к ному! Просто с нами.

      Я воскликнул:

– Значит, ко мне.

      Никто не возражал.

      Ну я и не отходил от неё целый вечер, танцевал только с ней, а потом проводил до дому и встретился на следующий день.