Годы риса и соли

Имя, подумала она. Её имя.

Они вышли из озера. Ногой она зацепилась за корягу и чинно положила руку на его подставленное плечо, чтобы сохранить равновесие. Она смахнула воду ладонью и оделась, а он подобрал свою одежду, сделав то же самое. Бок о бок они вернулись к костру, проходя мимо людей, встречающих рассвет и мычащих себе под нос, мимо спящих вповалку тел. Иагогэ остановилась у одного из них. Текарнос, молодая женщина, уже не девушка, но незамужняя. Острая на язык, весёлая, умная и энергичная. Во сне ничего этого не было видно, но одна нога у неё была изящно вытянута, и под одеялом она выглядела сильной.

– Текарнос, – мягко сказала Иагогэ. – Моя дочь. Дочь моей старшей сестры. Племя Волка. Хорошая женщина. На неё всегда можно положиться.

Иззапад кивнул, снова сложив руки перед собой и наблюдая за ней.

– Я благодарен.

– Мы обсудим это с другими женщинами. Расскажем Текарнос, а затем и мужчинам.

Он улыбнулся, огляделся вокруг, как будто видя всё насквозь. Рана у него на лбу была свежей и всё ещё сочилась сукровицей. Солнце проглядывало из-за деревьев с востока, и пение у костров стало громче.

– Вы вдвоём принесёте в этот мир много добрых душ, – сказала она.

– Будем надеяться.

Она положила руку ему на плечо, как тогда, когда они выходили из озера.

– Всё может случиться. Но мы, – имея в виду их двоих, женщин, всех ходеносауни, – постараемся не упустить ни одного шанса. Это всё, что в наших силах.

– Знаю, – он посмотрел на её руку на своём плече, на солнце в кронах деревьев. – Может, и правда всё будет хорошо.

Иагогэ, рассказчица этой истории, видела всё своими глазами.

Вот как вышло, что много лет спустя, когда джати снова собралось в бардо после долгой и непростой борьбы с чужеземцами, обосновавшимися в устье Восточной реки, после попыток выстоять перед лицом многочисленных болезней, не обошедших их стороной, после заключения союза с земляками Иззапада, которые так же, как они, сражались на западном побережье острова, после того как было сделано всё возможное, чтобы сплотить их народ и наслаждаться жизнью в лесу со своими сородичами и соплеменниками, Иззапад подошёл к Ключнику Вампума и гордо сказал ему:

– Придётся тебе признать, я сделал то, чего ты от меня требовал: я пришёл в мир и боролся за то, что считал правильным! И мы снова сделали доброе дело!

Ключник, приблизившись к огромному помосту в судилище бардо, положил руку на плечо своему младшему брату и сказал:

– Да, ты славно потрудился, юноша. Мы сделали всё, что могли.

Но он уже смотрел вперёд, на высокие башни и зубчатые стены бардо, настороженный и недовольный, сосредоточенный на предстоящих задачах. Обстановка в бардо, казалось, стала ещё более китайской с момента их последнего визита – возможно, так же, как и во всех остальных царствах, а возможно, всё объяснялось обычным совпадением, вызванным их взглядом на вещи, но великая стена судилища была разбита на десятки этажей с коридорами, ведущими в сотни комнат, так что со стороны помост походил на разрез пчелиного улья.

Бог-бюрократ, стоявший у входа в этот лабиринт, по имени Бяньчен, раздавал руководства по описанию ожидающего их наверху процесса, толстые фолианты, озаглавленные «Нефритовой книгой», каждый длиной в сотни страниц, заполненный подробными инструкциями и обильно иллюстрированный различными наказаниями, которые они могли ожидать за преступления и бесстыдства, совершённые в их последней жизни.

Ключник взял одну из толстых книг и, недолго думая, замахнулся ею, как томагавком, и ударил Бяньчена через заваленный бумагами стол. Ключник окинул взглядом длинную очередь душ, ожидающих своего судного часа, увидел, что все они изумлённо уставились на него, и закричал им:

– Бунт! Мятеж! Революция!

И, не дожидаясь их реакции, повёл своё маленькое джати в зеркальную комнату, которая была первой на их пути по этапам страшного суда, где души могли посмотреть на себя и увидеть, кем они были на самом деле.

– Хорошая идея, – признал Ключник, остановившись в центре комнаты и уставившись на своё отражение, видя то, чего не видел никто, кроме него. – Я чудовище, – заявил он. – Приношу вам всем свои извинения. В особенности тебе, Иагогэ, за то, что ты терпела меня в этот раз и во все предыдущие. И тебе, юноша, – он кивнул на Бушо, которого знал под именем Иззапад. – Однако нас ждут дела. Я намерен сровнять это место с землёй, – и он начал оглядывать комнату в поисках чего-нибудь, чем можно разбить зеркала.

– Подожди, – сказала Иагогэ. Она читала свой экземпляр «Нефритовой книги», быстро перелистывая страницы. – Лобовые атаки, насколько я помню, не приносят результата. Я начинаю вспоминать. Мы должны обратиться к самой системе. Тут нужно техническое решение… Вот. Вот что нам нужно: прямо перед тем, как нас вернут обратно в мир, богиня Мэн даст нам эликсир забвения.

– Я этого не помню, – сказал Ключник.