Годы риса и соли

И когда Будур с Идельбой выехали на автомобиле в пригород, чтобы посмотреть на местные руины, они начали понимать, почему: мир стекался к Оркнейским островам уже три тысячи лет или больше. Это давало им повод чувствовать себя в центре событий, на перекрёстке дорог. Все народы, когда-либо жившие здесь, а их, должно быть, набрался десяток на протяжении веков, использовали в строительстве слоистый песчаник, добываемый на острове, который волны раскалывали на удобные плиты, балки и широкие плоские кирпичи, идеально подходящие для отделки стен и ещё более прочные, если их соединять с цементом. Древнейшие жители также мастерили из камня кровати и кухонные полки, и здесь, на небольшом островке травы, выходящем на западное море, можно было заглянуть в каменные дома, откуда вымели заполнявший их песок, и увидеть домашний быт людей, живших здесь якобы более пяти тысяч лет назад, их утварь и мебель, оставленные нетронутыми. Осевшие комнаты показались Будур похожими на её собственные комнаты в завии. Ничего существенно не изменилось за всё это время.

Идельба покачала головой, глядя на числа, которыми датировалось поселение, и применённые методы датировки, и вслух стала рассуждать о некоторых геохронологиях, которые, по её мнению, подошли бы лучше. Но через некоторое время она замолчала, как и все остальные, и стояла, глядя вниз на скромные и прекрасные интерьеры древних домов. На наши вещи, которые выдерживают даже такие испытания временем.

Вернувшись в единственный город острова, Керкуолл, они прошли по мощённым камнем улицам к очередному небольшому буддийскому храмовому комплексу, расположенному позади древнего собора местных жителей, крошечному, по сравнению с огромными скелетами, оставленными на материке, но достроенному до конца и крытому крышей. Храм позади него был скромным и состоял из четырёх узких строений, окружавших сад камней, в стиле, который Будур называла китайским.

Здесь Идельбу встретили Ханея и Ганагве. Будур удивилась, увидев их, и они рассмеялись, заметив выражение её лица.

– Мы же говорили, что снова скоро увидимся, не так ли?

– Да, – ответила Будур. – Но здесь?

– Это самая большая община ходеносауни в Фирандже, – сказала Ханея. – Мы приехали в Нсару именно отсюда. И довольно часто наведываемся.

После того как им показали комплекс и они сели пить чай в комнате, выходившей во двор, Идельба и Ханея удалились, оставив Ганагве и растерянную Будур одних.

– Мама говорит, что им нужно поговорить пару часов, – сказала Ганагве. – Ты знаешь, о чём они?

– Нет, – ответила Будур. – А ты знаешь?

– Нет. То есть я догадываюсь, что это как-то связано с работой твоей тёти по укреплению дипломатических отношений между нашими странами, но это и так очевидно.

– Да, я знаю, что она этим интересовалась, – принялась выкручиваться Будур. – Но то, как мы с вами пересеклись на лекциях Кираны Фавваз…

– Да, а потом ты появилась у нас в монастыре. Похоже, нашим дорожкам суждено пересекаться, – она улыбнулась непонятной Будур улыбкой. – Пойдём, прогуляемся, этих двоих мы ещё долго будем ждать. В конце концов, им нужно многое обсудить.

Это оказалось новостью для Будур, но она ничего не сказала и весь день бродила по Керкуоллу в компании Ганагве, девушки крайне энергичной, высокой, подвижной и уверенной в себе; узкие улочки и дюжие мужчины оркнейских островов не внушали ей страха. А потом они долго шли от конечной остановки трамвая вдоль пустынного пляжа, откуда открывался вид на большую бухту, бывшую в прошлом оживлённой военно-морской базой. Там Ганагве остановилась у груды булыжников, сбросила с себя одежду и с воплем бросилась в воду, после чего вынырнула, подняв фонтан белых брызг, крича, и её гладкая смуглая кожа блестела на солнце, когда она пальцами стряхивала с себя воду и брызгалась в Будур, подговаривая её окунуться.

– Это полезно! Вода не очень холодная, но так бодрит!

На подобное всегда подбивала её и Ясмина, но Будур скромно отказалась, потому что вид большого, мокрого, красивого зверя, стоявшего рядом с ней на солнце, был почти невыносим; и когда она спустилась к воде и опустила в неё руку, то поняла, что правильно отказалась – вода была ледяной. Она и впрямь словно проснулась и ощутила порывистый солёный ветер и брызги, летевшие в неё от мокрых чёрных волос Ганагве, которая трясла ими из стороны в сторону, как собака. Ганагве посмеялась над ней и оделась, даже не обсохнув. На обратном пути они прошли мимо ватаги бледнокожих детей, которые с любопытством рассматривали их.

– Пора возвращаться. Посмотрим, как дела у наших предков, – сказала Ганагве. – Забавно видеть, как такие бабули берут судьбу мира в свои руки, не правда ли?

– Да, – ответила Будур, гадая, что же всё-таки происходит.

11

На обратном пути в Нсару Будур спросила об этом Идельбу, но та покачала головой. Она не хотела это обсуждать, погрузившись в свои записи с головой.

– Позже, – сказала она.