Годы странствий

Тетя Тася. Ах вот как? (У нее дрогнул голос.) Ну что же. Ты врач, и безусловно твое место там, на полях сражений. В конце концов, ты из военной семьи, и я нахожу, что тебе повезло. Ты могла бы попасть бог весть в какой заштатный госпиталь, а теперь едешь в действующую армию, то есть в места, где непосредственно решаются судьбы России.

Нина. Оля уезжает сегодня, тетя, через час.

Тетя Тася. Да? (Не сразу.) Ну что ж, и в этом есть своя логика. Чем скорее, тем лучше, не правда ли? Жаль вот только, что ты не сможешь быть в субботу у Нины на выпускном спектакле. Правда, Нина?

Нина. Да.

Ольга. Уже поздно, я пойду собирать вещи.

Ольга и Нина уходят в соседнюю комнату. Тетя Тася улыбается, вынимает носовой платок, вытирает слезы.

С улицы входят Ведерников и Павлик в военно-морской форме, поздоровел, отлично выглядит.

Ведерников. Настасья Владимировна, полюбуйтесь, кого я вам привел.

Павлик подходит к тете Тасе, та берет его голову, и, узнав, целует.

Тетя Тася. Павлушенька!

Ведерников. Героическая личность. Прилетел из осажденного Севастополя и через два дня собирается обратно.

Тетя Тася. Военный моряк, и медали на груди. Какой же вы молодец, Павлик! Ну, рассказывайте обо всем.

Павлик. Рассказывать вечером буду, сделаю подробный доклад о военном положении и ночевать останусь, если позволите. Мама-то в Тюмень уехала. А сейчас я к вам на минутку, меня Шура затащил, мне ведь еще по начальству явиться надо.

Тетя Тася. Смотрите же, Павлик, вечером мы вас ждем. За последнее время я стала интересоваться вопросами стратегии, и, надеюсь, вы разъясните мне ряд вопросов, связанных с тактикой глубоко эшелонированной обороны. (Уходит на кухню.)

Павлик (смеется). У вас тут без перемен.

Ведерников. Тебе виднее, путешественник.

Павлик. Да, странно складывается жизнь. Вот в прошлые годы ходил я в Художественный театр, в консерваторию, аплодировал Гилельсу, Софроницкому, бродил по музеям, словом, жил, как мне казалось, очень интересно. А теперь ясно вижу, что был я, как говорил Пушкин, ленив и нелюбопытен. За искусством вот следил, а людей, которые жили со мной рядом, не замечал! А сейчас, знаешь, Шура, каких я в Севастополе людей узнал?! И что самое главное, я уж тут не зритель, а действующее лицо. Понимаешь?

Ведерников (подходит к нему очень близко). Ну, а помереть не боишься? Я слышал, у вас там постреливают, в Севастополе?

Павлик (улыбнулся). Говоря откровенно, умереть не хотелось бы. И потом, очень маму будет жалко, она почему-то ждет, что я прославлюсь. Все еще ждет. Знаешь, мамы такой странный народ, Шура.

Ведерников (задумчиво). Да. Я вот тоже второй месяц собираюсь к маме, но все как-то не хватает времени.

Павлик. Ты занят, это понятно, Шура. (С воодушевлением.) Ведь то, о чем ты мне сегодня рассказал, это ж величайшее дело! При раневых инфекциях сульфидин и стрептоцид малоэффективны! А ведь твой раствор не химический антисептик?

Ведерников. Конечно, нет! Он вырабатывается из живой клеткой микроба и должен убивать не всякую живую клетку, а только некоторых гноеродных миробов. Говоря иначе, он должен действовать избирательно! Он должен быть хитрецом, мой раствор, понимаешь?

Павлик (хватает его за руки). Ну, если тебе это удастся, Шура! Если только! Это будет величайшее открытие!

Ведерников (зло). Да, если, если! Но время идет, умирают люди, а я все еще путаюсь, как слепой, в трех соснах.

Павлик. А почему ты не привлечешь к консультации какого-нибудь видного специалиста, профессора?

Ведерников. К черту! Я не малое дитя, мне не нужны няньки!

Павлик (горячо). Ты неправ, Шура.

Ведерников. Я все решаю сам! (Пауза.) Нет, ничего я не решу. Мне так все легко давалось, а теперь, когда я взялся за настоящее, большое, я бессилен, совершенно бессилен, Павлик! Хочешь, скажу правду? Мне стыдно тебя. Вот этих двух честных твоих медалей стыдно. В трамвае я не гляжy в глаза военным, мне кажется, что я всех обманул. Обнадежил и не сумел. (Садится за стол и в отчаянии закрывает лицо руками)

Павлик (не сразу). Вот, погляди-ка, тетрадь записей. Я ее в Севастополе в госпитале вел. Разные интересные случаи и тому подобное. Перелистай, может, и пригодится. (Смотрит на часы.) Ты прости, мне на Гоголевский, в наркомат надо.

Ведерников. Ты бы хоть с Ольгой и Ниной поговорил. Они же меня заклюют, что я тебя отпустил.