Годы

Ее муж глядел мимо нее невинными глазами охотничьего пса, чьи лучшие дни в прошлом. Но эти глаза не могли долго удерживаться на чем-то одном.

— Что это за парень с ложками? — спросил Патрик, остановив взгляд на Норте, который стоял позади, как официант.

— Это Норт, — сказала Делия. — Сядь рядом с нами, Норт.

— Добрый вам вечер, сэр, — сказал Патрик. Они уже здоровались, но он позабыл.

— Что, сын Морриса? — спросила Китти, резко повернувшись. Она с чувством пожала Норту руку. Он сел и глотнул супа.

— Он только что из Африки. У него там была ферма, — сообщила Делия.

— Ну и как вам страна отцов? — спросил Патрик, приветливо наклоняясь к Норту.

— Здесь очень многолюдно, — сказал Норт, оглядывая комнату. — И все говорят о деньгах и политике. — Это была его дежурная фраза. Он произнес ее уже раз двадцать.

— Вы были в Африке? — спросила леди Лассуэйд. — А из-за чего же вы оставили вашу ферму? — Она смотрела ему в глаза и говорила именно так, как он ожидал: слишком властно, чтобы это пришлось ему по душе. Какое твое дело, старуха? — мысленно спросил он.

— Надоело, — сказал он вслух.

— А я отдала бы все, чтобы стать фермером! — воскликнула она. Это немного не укладывается в ее образ, подумал Норт. Так же, как и ее глаза. Ей стоило бы носить пенсне. — Но когда я была молодой, — сказала она с досадой — руки у нее были довольно натруженные, с грубой кожей, но ведь она занималась садоводством, вспомнил Норт, — это не позволялось.

— Да, — подтвердил Патрик. — И я считаю, — продолжил он, постукивая по столу вилкой, — что мы все были бы довольны, очень довольны, если бы все вернулось на круги своя. Вот что с нами сделала война? Меня, например, разорила. — Он покачал головой с видом меланхолического смирения.

— Мне печально это слышать, — сказала Китти. — Но для меня старое время было плохое время, злое, жестокое время… — Ее глаза стали голубыми от гнева.

А как же адъютант и шляпка с петушиным пером? — подумал Норт.

— Ты не согласна со мной, Делия? — спросила Китти, повернувшись к двоюродной сестре.

Но Делия, говоря со своим преувеличенно-певучим ирландским акцентом, обращалась к кому-то сидевшему за соседним столом наискосок от нее. Кажется, я помню эту комнату, подумала Китти; помню какое-то собрание, какой-то спор. Но о чем? О силе?..

— Дорогая Китти, — перебил ее мысли Патрик. Он похлопал ее по руке своей лапищей. — Еще один пример в пользу того, что я говорю. Теперь женщины получили избирательное право. — Он повернулся к Норту. — Стало ли им от этого лучше?

На мгновение во взгляде Китти проступила ярость, но потом она улыбнулась.

— Не будем спорить, мой старый друг, — сказала она, тоже похлопав его по руке.

— То же самое с ирландцами, — продолжал он. Он не может отвлечься от одних и тех же знакомых мыслей — бродит по кругу, как заезженная кляча, подумал Норт. — Они бы рады вернуться в Империю, уверяю вас. Я происхожу из семьи, — теперь Патрик обращался только к Норту, — которая служила королю и отечеству в течение трехсот…

— Английские колонисты, — сухо заметила Делия и отпила супа. Предмет их ссор наедине друг с другом, подумал Норт.

— Мы жили в этой стране триста лет, — не унимался Патрик, топая по своему кругу. Норта он держал за локоть. — И что поражает меня, старика, старого перечника…

— Глупости, Патрик, — вмешалась Делия. — Ты никогда еще не выглядел моложе. Ему можно дать пятьдесят, правда, Норт?

Но Патрик покачал головой.

— Мне давно за семьдесят, — просто сказал он. — Так вот, что поражает меня, старика, — он похлопал Норта по плечу, — жизнь так прекрасна, — он неуверенно кивнул в сторону плаката, приколотого к стене, — вокруг столько красоты. — Вероятно, он имел в виду цветы, просто его голова непроизвольно дергалась во время речи. — Так чего же ради эти люди стреляют друг в друга? Я не вхожу ни в какие общества, не подписываю никакие эти… — он показал на плакат, — как они называются? Манифесты. Я просто иду к моему другу Майку, или пусть это будет Пат — они все мои добрые друзья, и мы…

Он наклонился и потер свою ступню.

— Господи, эти туфли! — пожаловался он.

— Жмут, да? — сочувственно спросила Китти. — Сбросьте их.

Зачем они притащили сюда бедного старика, подумал Норт, напялили на него тесные туфли? Наверняка точно так же он беседовал со своими собаками. Когда он поднимал глаза, стараясь вспомнить, о чем он говорил, его взгляд был похож на взгляд охотника, который увидел птиц, поднимающихся полукругом над болотом. Но птиц было не достать выстрелом.

— …И мы говорим обо всем, — продолжил Патрик. — Сидя за столом.

Его глаза смягчились и опустели, как будто мотор выключился и его ум беззвучно плыл дальше по инерции.