Гоголь

В. В. Кожинов в статье "Разгул широкой жизни" (1968), указывая на "демонические черты" Ч., особо отмечал, что "чичиковская авантюра поистине замечательна уже тем, что она, в сущности, имеет по-человечески "безобидный" характер... Чичиков якобы покупает массу крепостных, "поселяет" их на свободных землях в только еще осваиваемой Херсонской губернии и закладывает свое мнимое богатое имение, получая в руки под этот залог громадный капитал, который он пустит в какое-либо дело и, нажившись, полностью вернет свой долг (ибо иначе ведь он неизбежно пойдет под суд). Словом, это только способ получить большую сумму в долг от казны - и только; никто от чичиковской авантюры никак не пострадает, хотя она, разумеется, противозаконна и подлежит суровому наказанию. Ведь безобидная для отдельных лиц, она колеблет государственные и нравственные устои русскогo бытия... Хотя Чичиков предстает... во всех самых "прозаических" подробностях его судьбы и облика, характер его отнюдь не сводится... к низменному "приобретательству"... Гоголь определил его стремление словами "непостижимая страсть" - это не раз так или иначе подтверждается... Гоголевская поэма... воссоздает как бы естественный - и, следовательно, неизбежный - крах нового Наполеона: "естественность" краха выражается уже в том, что никто вроде бы не вступает на путь прямого сопротивления Чичикову - скорее, даже напротив. И все-таки его операция срывается, и он бежит из города, который, казалось бы, уже сумел очаровать, зачаровать...".

В. В. Розанов в статье "О сладчайшем Иисусе и горьких плодах мира" (1907) писал: "Если кусок из прозы Гоголя, самый благожелательный, самый, так сказать, бьющий на добрую цель, вставить в Евангелие - то получим режущую какофонию, происходящую не от одной разнокачественности человеческого и Божественного, слабого и сильного, но от разно-категоричного: невозможно не только в евангелиста вставить кусок Гоголя, но - и в послание какого-нибудь апостола. Савл не довоспитался до Павла, но преобразился в Павла; к прежней раввинской мудрости он не приставил новое звено, пусть новую голову - веру в Христа, нет: он изверг из себя раввинство... Христос никогда не смеялся. Неужели не очевидно, что весь смех Гоголя был преступен в нем, как в христианине?!" В свете этих рассуждений Розанова можно объяснить и неудачу, постигшую Гоголя, когда он попытался Ч. из Савла превратить в Павла, поставить его предприимчивость, энергию, умениe обходиться с людьми на службу доброму делу. Образ сопротивлялся подобной трансформации. Оказалось, что дать Ч. в качестве объекта поклонения вместо копейки Христа просто невозможно - образ умрет, выродится в безжизненную схему.

ШЕВЫРЕВ Степан Петрович (1806-1864), историк литературы и критик, друг Гоголя. В 1822 г. окончил Московский благородный пансион. Был поклонником шеллингианства и входил в кружок "любомудров" вместе с В. Ф. Одоевским, Д. В. Веневитиновым, А. И. Кошелевым и др. В 1829-1832 гг. был в Италии воспитателем сына княгини З. А. Волконской. С 1837 г. Ш. - профессор русской словесности в Московском университете. Был удостоен в 1852 г. звания академика. Активно сотрудничал в журнале М. П. Погодина "Москвитянин". По поручению Гоголя наблюдал за изданием его сочинений.