Гоголь в Москве

Трудно найти в Подмосковье усадьбу, столь связанную с крупнейшими именами русской литературы, как Остафьево. Не без основания ее называют «Подмосковным Парнасом». Кроме владельца усадьбы Вяземского здесь около двенадцати лет жил Н. М. Карамзин, неутомимо работая над «Историей Государства Российского», в которой, по словам Пушкина, «древняя Россия казалось найдена Карамзиным, как Америка — Колумбом»4. Перед большим полукруглым окном его кабинета, в котором он закончил семь и начал восьмой том своего труда, в 1911 году на лужайке парка был поставлен памятник с барельефом писателя. Памятники в парке отмечают также пребывание здесь Пушкина, Жуковского и владельца усадьбы Вяземского. Переписка, дневники и мемуары рассказывают нам о посещении Остафьева И. И. Дмитриевым, Баратынским, Батюшковым, Денисом Давыдовым, Кюхельбекером, Мицкевичем и А. Тургеневым. Эта прекрасно сохранившаяся усадьба с великолепным парком занята ныне одним из лучших в Подмосковье домов отдыха[26].

В июне в Москву приезжает давнишний знакомый Гоголя, Я. К. Грот, впоследствии ставший вице-президентом Академии наук. Они довольно часто встречаются. Грот остановился у Д. С. Протопопова, занимавшего должность начальника комиссии для уравнения податей казенных крестьян (Серебряный переулок, № 8). Попутно отметим, что в этом же доме ранее жил близкий приятель Гоголя, поэт Н. М. Языков. Несколько писем писателя адресовано Языкову на этот дом, но в Москве они не видались. Вспоминая о московских встречах, Грот рассказывает, насколько тщательно Гоголь готовился к своему труду, как он мечтал еще «лучше узнать Россию и русский народ… Он решился просить всех своих приятелей, знакомых с разными краями России или еще собирающихся в путь, сообщать ему свои наблюдения по этому предмету. О том просил он и меня. Но любознательность Гоголя не ограничивалась желанием узнать Россию со стороны быта и нравов. Он желал изучить ее во всех отношениях»5. В связи с этим Гоголь заинтересовался знакомством с Протопоповым, который мог «доставить ему много материалов для изучения России, потому, что долго жил в разных губерниях и по службе имел частые сношения с народом». В дальнейшем Гоголь пытался посетить Протопопова, переехавшего в Скатертный переулок, дом Степанова (№ 14, не сохранился), но застать его, бывавшего часто в разъездах, не мог, и знакомство их не состоялось.

К этим же дням относится красноречивый эпизод, записанный Арнольди и наглядно рисующий отношение к Гоголю со стороны так называемого светского общества. «Я был зван на именинный обед в Сокольники, к почтенному И. В. К. (И. В. Капнист. — Б. З.). Гостей было человек семьдесят. Обедали в палатке, украшенной цветами; в саду гремела полковая музыка. Гоголь опоздал… Я сидел возле зеленого стола, за которым играли в ералаш три сенатора и военный генерал. Один из сенаторов, в военном же мундире, с негодованием посматривал на Гоголя. „Не могу видеть этого человека, — сказал он наконец…“ „… Ведь это революционер, — продолжал военный сенатор, — я удивляюсь, право, как это пускают его в порядочные дома? Когда я был губернатором и когда давали его пиесы в театре, поверите ли, что при всякой глупой шутке или какой-нибудь пошлости, насмешке над властью весь партер обращался к губернаторской ложе. Я не знал, куда деться, наконец не вытерпел и запретил давать его пиесы. У меня в губернии никто не смел и думать о „Ревизоре“ и других его сочинениях. Я всегда удивлялся, как это правительство наше не обращало внимания на него: ведь его стоило бы, за эти „Мертвые души“, и в особенности за „Ревизора“, сослать в такое место, куда ворон костей не заносит!“ Остальные партнеры почтенного сенатора совершенно были согласны с его замечаниями и прибавили только: „Что и говорить, он опасный человек, мы давно это знаем“»6.

Сохранилось пригласительное письмо И. В. Капниста к Гоголю, из которого явствует, что этот именинный обед в Сокольниках был 24 июня7.

В письме к П. А. Плетневу Грот сообщает: «25 июня… Посидел у Гоголя… При мне получил он записку от Смирновой с уведомлением, что она приехала в Москву из Петербурга»8. По воспоминаниям брата А. О. Смирновой, Л. И. Арнольди, она «остановилась в гостинице „Дрезден“»9. В те годы это была одна из наиболее популярных гостиниц Москвы. Здание ее не сохранилось. Оно занимало угловую с Советской площадью часть нынешнего дома № 6 по улице Горького[27].