Голая добыча (ЛП)

  Она надавила на него: «Что бы ты сделал?»

  "Я не знаю."

  — Ох, чушь собачья, Лукас, я знаю, что ты сделал бы, и ты тоже, — сказала она. «Вы бы подождали, пока полиция перестанет искать, тогда бы вы нашли их и убили».

  — Хорошо, — сказал Лукас. Затем, через некоторое время, «Сделай ложку».

  Она откатилась от него, и Лукас прижался к ней сзади, обняв ее за талию. — Видели что-нибудь об этом по телевизору?

  "Да. Этот человек из Вашингтона и шериф провели пресс-конференцию, и Вашингтон проиграл ее и начал кричать на шерифа о том, что он деревенский фанатик, а шериф продолжал извиняться. Как будто он признал это или что-то в этом роде».

  «Ой, чувак, мы сказали ему. . . ”

  «Это было довольно забавно, если вам нравятся убийства», — сказал Уэзер. «И эта маленькая девочка была включена. У нее было такое удивительное лицо, как на тех фотографиях из Пыльного котла».

  «Летти Уэст. Я расскажу тебе о ней утром, — сказал Лукас. Некоторое время они обнимались, а потом Лукас откатился и сказал: «Мне нужно спать. Я должен быть в центре города в семь часов или еще что-то в этом роде».

  — Настрой часы, — сказал Уэзер. — Вы собираетесь арестовать его? Соррелл?

  "Нет нет. Просто этот проклятый помощник губернатора - маньяк. Он хочет ранней встречи. Ничего не случится с Сорреллом в течение дня или двух.

  Лорен Синглтон и его мать, не тронутые кристальной чистотой ночи и рябью северного сияния, ехали через Фарго, а Лукас прижимался к заднице Уэзера . И пока Лукас шевелился под жужжание будильника, а Уэзер пинал его, а он стонал и метался к кнопке повтора, они катили по длинной благоустроенной подъездной дорожке к дому Хейла Соррелла в сельской местности к востоку от Рочестера.

  Сам Соррелл в синей шелковой пижаме впустил их в дом. Синглтон в форме заместителя шерифа спросил: «Ваша жена еще не встала?»

  "О Боже. О, Боже мой, ты нашел ее? — спросил Соррелл, широко раскрыв глаза. Они перешли к Марджери, но не задали вопрос: может быть, она была каким-то социальным работником. Он повернулся и закричал: «Мария! Мэри!"

  Сверху по лестнице: «Кто это?»

  — Тебе лучше спуститься.

  — У вас есть родственники в доме? — спросил Синглтон. — Есть помощь, есть друзья?

  «Нет, нет — Мэри могла бы позвонить своей матери. . . Мэри Соррелл спустилась по лестнице и спросила: «Это Тэмми?»

  — Нет, это не Тэмми, — сказал Синглтон. Он подумал о теплом сверте, который вынес на улицу.

  "Тогда что . . . ?» — спросил Соррелл.

  В его глазах был страх? Думал ли он, что Синглтон здесь из-за повешения? Лучше покончи с этим.

  "Это просто . . . — сказал Синглтон, роясь в кармане пальто. Он взглянул на мать: они уладили это. "Это просто . . . Сорреллы смотрели на его карман, как будто он собирался достать бумагу или фотографию. Вместо этого Синглтон достал укороченный автоматический пистолет 380-го калибра, поднес его к глазам Соррелла и нажал на курок.

  В последний момент Соррелл вздрогнул. Даже с близкого расстояния Синглтон мог промахнуться, но Синглтон точно так же вздрогнул, и пуля попала Сорреллу между глаз, и он упал навзничь. После секунды ошеломляющей прокуренной тишины после взрыва Мэри Соррелл отступила на шаг и начала кричать, глядя на тело мужа, а затем, сообразив, на Синглтона.

  Пистолет был направлен ей в голову, и Синглтон нажал на спусковой крючок и снова вздрогнул, точно так же, как Мэри Соррелл вздрогнула в противоположную сторону, и, хотя он был в четырех футах от нее, пуля попала только в уголок ее уха, и она, пошатываясь, отпрянула в сторону. повернулся и попытался бежать.

  — Будь ты проклят, — пронзительно кричала Марджери и обращалась к Синглтону: — Стреляй в нее. Пристрели ее."

  Теперь она была в шести футах от нее, и Синглтон, сильно дрожа, выстрелил ей в спину, и она упала, раненая, но все еще способная встать на руки и колени. Она издала кашляющий звук, как лев, кашляющий от крови в легких, и отползла от него, теперь оставляя за собой ярко-красную кровь из легких. Все еще дрожа, он шагнул тщательно обошел его и выстрелил ей в затылок, и она упала навсегда.

  Затем Синглтон и мама стояли там, пока Синглтон не застонал: «О, Боже».

  — Заткнись, тупица, — сказала его мать. "Просто слушай."

  Они слушали вместе. Для бегущих ног, для звонка, для вопроса. Все, что они слышали, была звенящая тишина большого дома. От Тэмми они узнали, что у Сорреллов нет прислуги, но есть экономка, которая прибудет после восьми часов.

  «Нам следует все проверить», — сказала Марджери, оглядывая вестибюль. «В этом месте есть деньги. Я чувствую его запах».

  «Мама, нам нужно выбираться отсюда», — сказал Синглтон. «Мы ничего не можем трогать. Я говорил тебе. У них есть микроскопы, у них есть всякое дерьмо. Ничего не трогай ».

  И они ушли в тусклом предрассветном свете, заперев за собой дверь. У них было по крайней мере пару часов до появления экономки. Недостаточно времени, чтобы вернуться к Армстронгу, но достаточно времени, чтобы прибыть в начале дня, чтобы удивиться, если Синглтона вызовут, чтобы удивиться.

  — Оставил там немного денег, — сказала Марджери, когда они съезжали с подъездной дорожки. — Оставил чертовы деньги на столе.

  10