Голая королева

Он глянул на нее: ледяной взгляд, надменное и отрешенно-чужое лицо… Такую Алину он не знал. Та, которую он знал, должна была тоже плакать; должна была сейчас припасть к нему, захлебываясь от рыданий, ища защиты у него – от него же; он бы гладил ее по голове, утешая, шепча нежные слова; потом бы они занимались любовью…

– Убери от меня руки, – спокойно приказала Аля. – И убирайся из комнаты.

Она сама себя не узнавала. Она бы никогда не подумала, что способна так разговаривать с Филиппом – так смело, так независимо, так жестко. Она вообще не умела так разговаривать – ни с кем. А уж тем более с Филиппом. Его она всегда боялась и теперь не понимала, откуда взялась в ней вдруг такая отвага…

Филипп ошеломленно посмотрел ей в глаза. Кажется, он не верил своим ушам. Он медленно поднялся с колен, зачем-то отряхнул их… И послушно и молча покинул чердачную комнату.

Аля была потрясена самой собой.

Больше Филипп к ней не заходил. До восьми часов; в восемь он сунул голову в дверь и сказал без всякого выражения:

– Уже время звонить.

Аля не шелохнулась. «Все гораздо проще на самом деле, – додумывала она свою мысль, – странно не видеть таких простых решений. Нужно только дойти до дверей, открыть их и оказаться на улице. Там – дорога, машины проезжают, люди в окна смотрят, можно закричать…» Аля чувствовала в себе небывалую, новую для нее отвагу.

Он подождал. Не получив никакого ответа, Филипп поднялся в комнату и сел на краю люка.

Аля пристально посмотрела на Филиппа. Нет, он спокоен, он будто принял как должное, что она прогнала его. Конечно, это нормально: он должен понять, что их отношения закончились четыре года назад и возврата к ним нет. Аля изменилась, и жизнь ее тоже изменилась: она больше не принадлежит Филиппу, у нее нет ничего общего с ним, а у него нет никаких прав на нее. Она замужем. Он должен с этим смириться.

Замужем! Мысль об Алексе больно кольнула в груди. Но времени размышлять об этом не было.

– Восемь, Аля. Ты обещала позвонить в восемь. Сейчас уже Марго будет перезванивать. Поторопись.

– Какой смысл? Все равно банки до утра закрыты.

– А нет, а нет! Ты мне больше не морочь голову. То одно, то другое, то третье – ты все время находишь отговорки!

– Зачем давать ему ночь для размышлений? Подумает, рассудит, что никаких фактов против него у меня быть не может, что я просто блефую, угрожая ему скандалом; а то, что я якобы «запуталась», по зрелом размышлении может у него вызвать только удовлетворение: нечего было от мужа ночью сбегать!

– Кончай, я сказал!

– Разве я не права? – спокойно продолжала Аля. – Разве это не логично? Я ведь о ваших интересах забочусь, – сказала она ехидно.

Филипп растерялся. Он ничего не понимал.

– Позвони Марго, спроси у нее, что делать, раз сам не можешь сообразить, – с издевкой посоветовала Аля.

– Я и без Марго разберусь, – тяжело ответил он. – Вставай.

– Я никуда звонить не буду, – твердо сказала Аля.

– То есть – как это? Ты обещала! Мы договорились!

– Я передумала.

– Ты нас обманула! – В его голосе начала закипать ярость.

– Думай, как тебе нравится.

– Нет, ты позвонишь! Вставай! Вставай, я тебе сказал!

– Нет.

– А я говорю – да! – Филипп подошел к тюфяку и стал с него стаскивать Алю. Аля скатилась на пол и села возле постели.

– Бесполезно, Филипп. Ты можешь меня притащить к телефону или телефон ко мне – я звонить не буду.

– Но почему?! Ты же была согласна! Тебе-то что, раз ты от него ушла!

– Ты все равно не поймешь, Филипп… Я не могу просить деньги у человека, от которого я ушла. Я не могу вымогать у него эти деньги. Хоть они и не мне, а для вас – все равно, обязанной ему буду я.

– Послушай… – Филипп сел на пол рядом с ней. – Послушай-ка. Раз ты ушла от него – тебе ведь тоже деньги нужны, верно? Попроси у него шестьсот тысяч: одна сотня будет для тебя. Уж по крайней мере, будешь знать, за что ты ему обязана. Хорошая мысль, а?

Аля рассмеялась.

– До чего же ты прост, Филипп!

– А что? Разве плохо?

– Для тебя, наверное, хорошо.

– А ты, значит, такая особенная, для тебя, значит, не хорошо… – начал заводиться Филипп.

«Пусть заводится, – бодрилась Алина, – именно это мне и нужно сейчас…»

Их разговор был прерван телефонным звонком. Звонила, несомненно, Марго. Филипп нехотя встал и без всякого энтузиазма спустился вниз к телефону. Аля последовала за ним.

Слушая, как он мучается и путается в объяснениях, Аля сама взяла у него из рук трубку.

– Я никуда не буду звонить, Марго… А вот так, без всяких объяснений. Звоните сами, если вам так хочется. – И она передала трубку Филиппу.

Марго, судя по всему, крепко отчитала Филиппа, так что он был красный, как помидор, когда закончил разговор. Аля, глядя на него, рассмеялась:

– Что, намылило шею начальство?

Филипп посмотрел на нее. Она была необыкновенно хороша… Этот смеющийся нежный рот… Эта тонкая гибкая шея… Эти близорукие, сиреневые, с огромными кошачьими зрачками глаза!..

Он вскочил. Аля тоже. Он кинулся к Але. Она помчалась от него. Она смеялась, она дразнила его. Она заставляла его принять игру.