Голая королева

— Так то же самое! Что я была права! Что этот образ жизни ей не нравится! С Марго, с музыкантами этими… Еще она написала, что она не жалеет, что это был для нее опыт, который не позволит ей сделать ошибки в новой жизни… Что она теперь знает жизнь и так далее.

— И что означает «сбежала»? Тайком, что ли?

— Именно! Никому не сказалась, собрала свои вещи и переехала по новому адресу.

— Вы знаете, почему? Почему не сказала никому?

— А что, по-вашему, Марго способна ее понять? Марго — она примитивная, как инфузория. Ей объяснять — замаешься. Только скандал может устроить, и все. Да и эта свита ее, музыканты… Они бы не отпустили Алю.

— Они ее пытались искать? К вам кто-нибудь обращался за ее адресом?

— Ко мне — нет. У меня никто не спрашивал.

— Понятно. Так значит, по-вашему, до встречи с Мурашовым у Алины не было никакого друга, никакого мужчины? Никаких брачных предложений?

— По крайней мере, она мне ничего такого не писала.

— Вы только переписывались все это время? Не встречались?

— Виделись, когда она уже с Мурашовым познакомилась. Я на свадьбе у них была тоже.

— А после ее замужества?

— Я два раза ездила к ним, у них на даче останавливалась. Первый раз через полгода после свадьбы. А второй — еще через год.

— И с тех пор вы не встречались?

— Нет. Только переписывались.

— Какое у вас впечатление, счастлива она в браке?

— Не знаю. Аля вообще очень странная. То она такая тихоня, всего боится, то вдруг решит, что знает, как надо поступать — и поступает, советов не слушает. Решила замуж выходить за Мурашова. Я конечно понимаю, партия хорошая, но я ей говорю: «Ты хорошо подумала? Ты его-то любишь?» И знаете, что она мне в ответ? «Какая разница, — говорит, — в семейной жизни не это главное». А что, интересно, главное? И это Аля, которая всегда мечтала о настоящей любви, о такой, знаете, как в романах! Я даже боялась за нее — где найдешь в наше время настоящую любовь, возвышенную! Смотрите, на экранах только что делается — от манекенщиц всяких, моделей там, проходу нет! Как будто красивое лицо и длинные ноги — самое главное! Кого сейчас интересует душа, благородство, ум, искренние чувства? Эх, что и говорить…

— Так Алина вам сказала, что любовь — это не важно? — вернул Катю к теме Кис.

— Да. Я тогда удивилась… Ну, думаю, должно быть у нее новая теория! У нее все время какие-то теории. Например, одно время она считала, что настоящую любовь надо заслужить. Не перед человеком, которого ты полюбишь, ты его, может, даже пока и не встретила, а так…

— Перед Богом, что ли? — попытался помочь ей Кис.

— Нет. Ну что-то вроде того, что хорошее притягивает к себе хорошее.

Она этими мыслями со мной только делилась, больше ни с кем. Кто бы ее еще мог понять!

— А какие у нее еще были «теории»?

— Когда она решилась к Марго ехать, я ей напомнила про все эти ее рассуждения. А она мне заявила, что теперь она поняла, что стремиться общаться только с хорошими людьми — это род гордыни. Надо быть терпимой к слабостям…

Так, кажется. Да, я даже ее спросила: «Так ты меня бросаешь и уезжаешь к Марго, чтобы не быть гордой?»

— Значит, когда она замуж выходила за Мурашова, у нее была, по вашему мнению, не любовь, а теория?

— Я не могу вам точно сказать. Она за то время, что мы не виделись, изменилась, стала не такая, как раньше. Стала будто больше уверена в себе, все время улыбалась, так, знаете, немножко иронично. Вроде над собой ирония, или над всеми — не поймешь. Как бы все в шутку делает. А ты ломай голову: любит — не любит, всерьез говорит или нет! Раньше она была не такая.

— Ну, а по вашим ощущениям? Слова словами, но ведь что-то можно и почувствовать? — наводил Кис.

— Ох, вы меня замучили. Не знаю я. И по ощущениям — не знаю. Со стороны все вроде бы нормально, хорошая такая пара, внимательные друг к другу.

Муж у нее человек очень приятный, вежливый, настоящий джентльмен. Да вы и сами, верно, видели?

— Ну подумайте, Катя, влюбленные люди то взглядом перекинутся, то дотронутся, то улыбнутся. Такие мелкие знаки особенного внимания. Не замечали?

— Могу вас заверить, друг на друга они не кидались. Аля вообще не такая, как эти все, которые на улицах чуть не любовью занимаются, напоказ, как животные. Да и муж ее — человек воспитанный.

— Хорошо, — сдался Кис, чувствуя, что он не сумеет объяснить Кате предмет своего вопроса, — хорошо, а вот скажите мне, изменились ли их отношения со временем? От вашего первого приезда до второго?

Катя задумалась, созерцая грязный столик.

— А ведь пожалуй вы правы… — произнесла она, наконец. — Действительно правы… Я теперь понимаю, что вы имеете ввиду. Что-то у них таки изменилось. Не сумею вам в словах выразить, но изменилось. Как, знаете, вроде выключили что-то, или занавес опустили, как в театре…

— Будто спектакль закончился, вы хотите сказать?

— Это, может, чересчур сильно сказано, что спектакль, но сравнение ваше похоже… Вроде как роли свои сыграли, и — разошлись. Каждый в свой угол.

Только «да, дорогой», «да, дорогая» — и все.

— Как по-вашему, могла Алина уйти от мужа?

— Это было бы очень глупо.