Голая королева

А ничего. Потяну до восьми часов, а в восемь скажу: нет, голубчики, я передумала. Не буду звонить, и все. Не убьют же они меня! — Аля передернулась от этой мысли и пролила кофе.

— Ты чего? — спросил ее Филипп.

— Ничего. Кофе пролила.

Она взяла губку и стала вытирать стол. «Интересно, так что же Алекс делает? Должно быть, ищет меня. Ведь он даже представить себе не может, куда я могла подеваться…»

Аля посмотрела на часы: было начало седьмого. До восьми у нее еще есть почти два спокойных часа, надо только поосторожней с Филиппом — не спровоцировать его.

Зазвенел телефон. Аля слышала, как Филипп изложил Марго все ее соображения. «Да-да, она обещала позвонить в восемь. Ну, знаешь, ты ведь сама сказала, что у нас еще есть время. Ее муж не ищет… Смотри сама, но я так думаю, что да… Завтра и магазины и банки — все открыто. Да, не беспокойся!»

Аля убрала кофейные чашки и вернулась в комнату.

— Ну как? — спросила она. — Что Марго сказала?

— Она нашла такое решение разумным. Даже хорошо, твой муженек поволнуется подольше — посговорчивее будет.

— С чего ты взял, что он вообще волнуется?

— Ну как, жена его решила бросить — не каждый день случается! — Глаза Филиппа снова заблестели ревниво и плотоядно.

— Ему все равно, — с показным равнодушием сказала Аля, надеясь погасить этот блеск. — Я тебе уже говорила, я для него вроде кошки.

— Я тебе не верю.

— Как хочешь. — Аля пожала плечами. — Марго когда приедет? — решила она сменить тему.

Но неудачно. Краска прилила к лицу Филиппа:

— Тебе что, без нее плохо?

— Да нет, — поспешила его заверить Аля.

— Тебе не нравится быть со мной наедине?! — Минное поле начало взрываться. — Тебе со мной плохо, да?!

— Да нет же, Фил, с чего ты взял? — с фальшивой беспечностью защебетала Аля, высматривая глазами, где ключ от ее люка.

— Что ты ищешь? — угроза, в голосе была угроза.

— Пульт… Для телевизора…

Ключа нигде не видно было, должно быть Филипп положил его в карман.

— Ведь тут телевизор есть, — продолжала щебетать Аля, — можно посмотреть! Ты не знаешь, как он включается?

— Не знаю. — Филипп двинулся на нее.

— Что ты хочешь, Филипп, что ты, в самом деле, успокойся, ну, остановись… — растерянно бормотала Аля, отступая…

Глава 19

Выйдя на улицу, Кис снова позвонил. Ваня отчитался: как Алексей и предполагал, не нашлось ни такси, ни благотворительных организаций, которые могли быть хоть как-то причастны к исчезновению Алины. Визит в книжный клуб также не принес ничего интересного. Что же касается соседей, то двое из них слышали мотор машины и один неопределимый женский голос, но никто не полюбопытствовал выглянуть за забор. Какая женщина, какая машина — никто не знает.

Машина. Машина, машина. Что-то тут не то, но никак не могу схватить.

Машина совсем не помешала бы в «новой жизни». К кому бы ни ушла Алина — машина всегда пригодится. Почему она ее оставила?

«Она ничем особенно не дорожит» — это ее муж так сказал. Может быть, может быть.

«Решения она принимает — самые несуразные!» — это ее подруга сказала. Согласен. Не взять машину, когда не знаешь, как и на что будешь жить — несуразно.

Какая-то неясная мысль крутилась у него в голове насчет машины, но безуспешно. «Ладно, — отмахнулся он, — если Алина принимает решения против всякой логики, то я тут бессилен. Все, что я могу сделать — это попытаться найти логику самих ее поступков. И для этого нужно следовать логике вещей. А по логике вещей, если кто и может пролить свет на эту историю — так это Марго. С нее и начнем».

Кис рассчитался и покинул кафе.

На руках у него было два адреса, данных ему Катей: первый, по которому Аля проживала вместе с Марго, и второй, на который она сбежала от Марго.

Он решил, пока еще не слишком поздно, побеспокоить соседей по последнему адресу Алины.

Узкая, стиснутая высокими домами довоенной постройки улица, выходящая к Садовому Кольцу, в этот долгий летний вечер кишела детьми, велосипеды и мячи въезжали под ноги, маленькие собачонки кидались со всех сторон на его ботинки, ревниво охраняя свои собачьи территории, пока Кис пробирался через все эти препятствия к многоэтажному грязно-розовому дому.

«И скромница, и прилежница, и красавица!» — таково было единодушное мнение соседей об Алине.

— Уж насчет красавицы можно и не упоминать, и так всем известно! — проворчал Кис, не зная, как вырваться из патоки сладко-восторженных определений словоохотливой хозяйки, у которой Аля снимала до замужества комнату.

— Нет, не говорите, это еще как важно! Когда девушка красивая, так у нее вечно то «тусовки», то парни, то музыка — и допоздна, и до утра, и как хотите! Не говорите мне, уж я знаю — у нас тут полно таких! А Аля — скромная девушка. К ней никто никогда не ходил, да и некогда ей было, занята она была с утра до вечера. Работала и училась — это вам не каждый так может! И вот еще, я вам скажу: она — сама доброта. Несколько раз с моими шалопаями сидела и денег не взяла. Где теперь таких девушек найдешь? А? Вот то-то. Мы так были рады за нее, что она хорошую себе партию нашла. Вот так бы всегда: хорошей девушке и по заслугам…