Голая суть

— Прошло так много времени, Скай. — Он с неохотой первым прервал контакт. Любой ценой он обязан держать себя в руках. Сохранять ясность мысли. Увидеться с нею наедине — уже в достаточной степени опасно. Дотронуться до нее? Наверняка беду накличешь.

Кроме того, это была ее встреча, ее зов. Он слишком долго ждал, пока у него появилась возможность расставить ловушку. Теперь он может позволить себе подождать еще несколько минут.

— Похоже, ты все еще ездишь на своем «Харлее». — Она задержалась взглядом на мотоциклетном шлеме, который он держал под мышкой левой руки.

— Когда я не занят тренировкой лошадей.

— Как поживают клайдсдэйлы?

Он выжал из себя улыбку при упоминании могучих тяжеловозов, которым посвящал свои дневные часы. Эти лошади становились связующим звеном между ним и его душой, особенно, той ее половиной, которая принадлежала племени Осаге. Лошади, о которых в Сен-Луи вскоре останется одно воспоминание.

— Пивоваренные шишки отправили почти всех клайдсдэйлов в Калифорнию. В Уорм-Спрингс неподалеку от Лос-Анджелеса.

— Слышала. — Она знаком предложила ему сесть. — Прости. Я знаю, насколько это тебе тяжело.

Он плюхнулся в жестковатое кожаное кресло.

— Если бы в Сен-Луи не подняли шум, все лошади уже давно были бы переправлены на Тихоокеанское побережье.

Она обошла стол, выглядела Скай в своем белом, сшитом у портного костюме столь же привлекательной, как ванильный крем. По опыту он знал, что на вкус она вдвойне слаще. Он также знал, что под строгим деловым костюмом у нее сексуальнейшие кружевные штанишки.

Во рту у него стало сухо, когда она уселась на уголке стола напротив него. Из-под выреза показался кусочек кремового кружева, тончайшего кружева, прикрывавшего еще более нежную, чем ткань, розовую кожу. Торчащие фестончики показались ему страшно знакомыми. А что в этом странного? Это была одна из подаренных им шелковых штучек. Руки у него зачесались — так ему хотелось до нее дотронуться. Если бы они юридически не жили раздельно, он бы уже давно затворил дверь, запер ее на замок и уже протянул бы руку и стал расстегивать ей жакет, чтобы проверить, та ли это вещь, как он подумал.

— Ты был в Оклахоме, — сказала она, глядя на его длинные волосы.

С той поры, как он вернулся с исконных территорий племени Осаге, он нарочно не стригся. Ибо поклялся не резать волосы, пока к нему не вернется Скай. Пока он не увидит, как она, прямая и высокая, шагает рядом, и глаза у нее голубеют как небо над Миссури.

— Да, я ездил в Оклахому.

— Как твоя тетка?

Он позволил своему великому каменному лицу, как она имела обыкновение его называть, расплыться в улыбке при упоминании женщины — старейшины семьи Вульф.

— Тита шлет привет. А почему бы тебе к ней не заехать?

— Тетя Тита здесь, в Сен-Луи?

— Она со мною в доме. В нашем доме. — Ему показалось, что на лице у нее мелькнула улыбка сожаления, но он в этом не был уверен. Может быть, он просто принял желаемое за действительность. После того, что случилось у них в доме, он был уверен, что она больше никогда не переступит его порога.

— Позвоню тете завтра. Устроим ланч. — Сидя на столе, она устроилась поудобнее и перекинула ногу на ногу, так что одно колено оказалось выше другого.

Ноги у нее всегда были великолепны, подумал он. Шелковые чулки лишь подчеркивали это совершенство.

— У меня есть для тебя предложение, — бесстрастно проговорила она.

Пряча радость, испытанную им, когда он услышал столь прямолинейное заявление, он положил мотоциклетный шлем на пол рядом с креслом.

— Предложение? Звучит интригующе.

Она сбросила невидимую пылинку с облегающей юбки.

— Речь идет о сделке. Которая может оказаться прибыльной для нас обоих.

Да, она была бесстрастной. Когда дело касалось бизнеса, мало кто из женщин мог бы превзойти ее. Когда дело касалось занятий любовью, никто из женщин не мог превзойти ее. Его тело моментально отреагировало на воспоминание. Джинсы сразу как бы сели на два номера, особенно, к югу от пряжки ремня. Так с ним всегда бывало, когда он начинал думать о занятиях с ней любовью.

«Хватит мучить себя, человек из племени Осаге! Ты же в последнее время думал о ней предостаточно. Придерживайся своего плана».

Он сдвинулся, переместившись на одну сторону кожаного кресла и внезапно обратив внимание на резкий контраст между своей черной одеждой мотоциклиста и ее залитым солнцем белым костюмом. Они всегда представляли собой живой контраст: ее светлый англосаксонский облик и его оливковая кожа индейца племени Осаге, но когда они оказывались вместе, то их любовь…

Он подавил мазохистские мысли и вернулся к делу.

— Деньги меня не интересуют. Тебе, Скай, об этом известно. В дебрях финансов мы с тобой никогда не находили общий язык.

— Но как-то мы нашли общий язык — по поводу винодельческого хозяйства.

От упоминания владения ее семьи к западу от Сен-Луи у него перехватило дыхание.

— Банк вынуждает тебя продавать его?

— Они меня заставят это сделать, если я не принесу им живые деньги.

И она обратила на его лицо внимательный и сосредоточенный взгляд.