Golden Age (СИ)

- Хорошо, - Эдмунд забрался в седло, все еще зачарованно глядя на кружащихся в небе сапсанов. Их быстрый полет, за которым глаза не могли уследить, заворожил его, покорил душу раз и навсегда. Если прежде бешеный галоп казался ему пределом скорости, то теперь открылись новые горизонты. Конечно, ему никогда не почувствовать себя птицей, не взлететь в небо и не сорваться в пике, навстречу приближающейся земле, но даже от воображения захватывало дух. Пожалуй, птицы и есть олицетворение настоящей свободы! Для них не существует границ и правил, воздушное пространство – их королевство, а ветер – их преданный друг…

Но Филлип был прав, король и правда слишком замечтался. Эдмунд вздохнул и пришпорил коня. Они поскакали вдоль побережья, и соленые брызги то и дело окропляли лицо мальчика. Налетающие на песок волны мочили ноги Филлипа, затемняли его лоснящуюся шерсть. Свежий бриз наполнял легкие воздухом, унося куда-то далеко. Как давно мальчик не выезжал из Кэр-Параваля! Целую неделю в Нарнии держалась унылая, серая погода. Куда деваться, осень медленно, но верно подбирается к волшебному краю. По небу гуляли тяжелые грозовые тучи, и ехать куда-то было рискованно. Все эти дни король провел в качестве затворника, и душа его мало того, что истосковалась по воле, но и извелась в компании Сьюзен.

Вспомнив о сестре, Эдмунд поморщился и отпустил поводья, позволяя Филлипу пуститься вскачь. С момента заключения союза с Орландией минуло много времени. Лето уже было на исходе. Оно закончилось, стоило Питеру покинуть Кэр-Параваль, - совпадение или же закономерность? Как бы то ни было, Верховный король Нарнии давно уже отсутствовал в белоснежном дворце. Он воевал на северо-западе, присоединившись к отрядам, истребляющим слуг Джадис… А Эдмунд остался в тылу.

Конечно, ему была доверена задача особой важности. Питер так и сказал: «Я оставляю на тебя страну и девочек! Береги их!». Мальчик тогда кивнул, понимая всю серьезность своей миссии, но веселее ему от этого не становилось. Сколько суть не прикрывай красивыми словами, она все равно ясна, как божий день. Он не может драться, потому его и не берут. На фоне приготовлений к походу празднование его дня рождения вышло не таким роскошным, как планировали изначально, да и не было у Эдмунда настроения веселиться. Даже полная радости и любви Люси не смогла развеять его мрачность и тоску, не то что Сьюзен и Питер. Теперь уже одиннадцатилетний король с равнодушной маской на лице провожал Верховного в путь. Старший брат мог сколько угодно маскировать неприглядную правду, но Эдмунд то все видел! Видел и, находясь один, кусал губы, понимая, что должен идти с государем в бой, а вместо этого сидит в Кэр-Паравале… Мальчик долго не хотел мириться с собой. Даже совет Питера, кажущийся больше приказом, он проигнорировал. Вместо того чтобы немного отвлечься, король все сильнее давил на собственную слабость, пока не понял, что ему даже не требуется противник, чтобы довести себя до изнеможения. Когда Ореуис вместе с лекарем обрабатывали очередной порез, которым Эдмунд себя наградил в полном одиночестве, он осознал, что проиграл. Что Питер был, пожалуй, прав и пора сделать перерыв. Младший король ненавидел признавать чью-либо правоту после долгого отрицания, потому что чувствовал себя глупо и самонадеянно. Но, увы, это лучше, чем упираться в собственные ошибки до самого конца.

Так что около месяца мальчик обходил ристалище стороной. Старался не находиться неподалеку, когда Верховный король занимался там с Ореиусом. Вместо этого он занимал себя другими занятиями. Например, нарнийским языком. Эдмунд решил, что если на поле боя принести пользу не способен, то компенсирует эту слабость хотя бы знаниями. Для свободолюбивого мальчишки это было и своеобразным наказанием. В глубине души он надеялся, что однажды не выдержит заключения в кабинете и разорвет всех противников в клочки, переступив эту проклятую черту и избавившись от страха. Но то ли терпение у него оказалось неиссякаемым, то ли и этот метод не работал. По крайней мере, король наверстал упущенное и, что стало для всех сюрпризом, теперь мог по праву гордиться своим почерком. Каллиграфия также не пересилила страх перед оружием, но покорилась младшему сыну Адама.

Так продолжалось до тех пор, пока Питер не объявил о своем скором отъезде. Армия нуждалась в присутствии лидера – необходимо было поддержать их и повести в бой. Генерал Ореиус считал, что Верховный король достаточно обучен и умел, чтобы поучаствовать в новой битве. Эдмунд, услышав это, опустил голову и сжал кулаки. Он и так знал, что компанию Питеру не составит. Сердце подсказывало, что брат отправится в поход один, и оттого болело на протяжении всего его отсутствия. Мало ли, что может произойти, какая случайность привести к трагедии. На войне всякое случается… Может, будь Эдмунд рядом, он бы смог помочь, а так остается лишь терзаться, завидев птицу с новостями, и ждать возвращения государя. Ожидание энергичный мальчик ненавидел так же горячо, как и свою слабость.