Голем прячется в тенях

МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЬЖБЕТА(пугающим шепотом). Голем прячется в тенях, ловит он ночных гуляк…

МАЛЕНЬКАЯ МАРТИНА(хнычет). Бабушка, скажи ей…

БАБУШКА (сердито). Элишка, ну-ка быстро спать!

МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЬЖБЕТА(пугающим шепотом). Если встретишь исполина, то умрешь под слоем глины…

БАБУШКА (сердито). Еще хоть слово услышу, запру в чулане до утра!

МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЬЖБЕТА(из-под одеяла, пугающим шепотом). Полночь часики пробьют, и Мартиночку убьют…

Сцена третья

Та же комната десять лет спустя. На кровати бабушки лежит мертвая Эльжбета. МАРТИНА сидит рядом и держит покойницу за руку.

МАРТИНА (задумчиво). А десять лет спустя все наоборот вышло. Голем мне так и не встретился, а до Эльжбеты добрался… Зря мы не послушали сестру в ту страшную ночь. Надо было уехать из этого ветхого дома туда, где не водится никаких чудовищ. Не знаю, есть ли такие места в мире? Должны быть. Не везде же человеку так паскудно живется и так страшно умирается, как в Праге…

С улицы доносится голос следователя КУЧЕРЫ.

КУЧЕРА (вдалеке). Скажите, панове, где тут прачку задушили? Сюда, говорите? Благодарствую!

МАРТИНА (подбегая к окну). Полицейские. Один уже пожилой и до того худющий, что кажется, сейчас ветер дунет, он согнется, будто ковыль на лугу. Хотя нет, такой не согнется. Вон как нос задирает… Я, скорее поверю, что он этим своим острым носом проткнет ни в чем не повинное облако, как шпиль собора святого Вита… Второй пониже ростом. Молодой, мордатый, уши оттопыренные. Подобных глупарей я навидалась. Сколько раз мне на рынке руки выкручивали, да только я всегда успевала от добычи избавиться. Ни разу меня полиция не сцапала! Но сегодня, сестренка, они по твою душу пожаловали.

Возвращается к кровати, где лежит тело Эльжбеты.

Хотя им душа без надобности, тело будут разглядывать да ощупывать. Ох, Эльжбета… Живая ты даже перед доктором стеснялась раздеться, а сейчас ведь и не спросят. Сдернут простыню, равнодушно перевернут на живот, потом опять на спину. Запишут в протокол, что шея твоя свернута на бок, и даже не восхитятся, какая у тебя кожа нежная, беленькая, без единого пятнышка. А волосы! Я ведь всегда завидовала пышным локонам. Свои-то куцые космы под чепец прячу, а у тебя вон какая грива! И пальчики…

Берет руку мертвой сестры, подносит к губам и целует пальцы по очереди.

Тонкие, легкие… И как они не загрубели от постоянной возни с чужим бельем?! Могла бы чистить карманы, как я. Уверена, у тебя бы даже лучше получалось.

Стук в дверь.

МАРТИНА (со вздохом). Ненавижу полицию, но придется открывать.

Скрип двери. Входят КУЧЕРА и ВОРЖИШЕК.

КУЧЕРА (ворчливо). В вашем чертовом закоулке нарочно номера на домах не вешают? Пока разберешь, где какой адрес, уж и сапоги стопчешь…

Оглядывает комнату.

Ладно, к делу. Сообщите имя и возраст убитой.

МАРТИНА (рапортует). Эльжбета Бржезова, семнадцать лет.

КУЧЕРА(так же ворчлиово). Кем приходитесь покойнице?

МАРТИНА (спокойно). Я ее сестра, Мартина.

КУЧЕРА (задумчиво с чуть заметным интересом). Мартина, Мартина… Погодите! Мартина Бржезова? Не та ли воровка, что промышляет на Вацлаваке и Йиндржишской улице?

МАРТИНА (с усмешкой). Пражский закон гласит: не пойман – не вор. Так что придержите коней, пане полицейский. Вы здесь для того, чтобы искать убийцу.

КУЧЕРА (снова ворчливо). Смотри-ка, мудра не по годам. Сколько лет сравнялось?

МАРТИНА (насторожено). Зачем это вам?

КУЧЕРА (с ухмылкой). Для протокола.

МАРТИНА (с ухмылкой). Для протокола – шестнадцать.

КУЧЕРА (с ухмылкой). А на самом деле? Четырнадцать?

МАРТИНА(с ухмылкой). С половиной!

ВОРЖИШЕК (глумливо). По виду и не скажешь. Выглядишь совсем как взрослая, вон уже и титьки налились!

КУЧЕРА (сердито). Не встревай, Томаш! Твое дело записывать все, что сказано, а говорить буду я.

ВОРЖИШЕК (смущенно). Простите, пане Доминик. Больше не повторится!

КУЧЕРА (все еще сердито). Вот и хорошо. А ты чего молчишь, непойманная? Дерзить расхотелось? Яснее ясного, что иных родственников, кроме покойной, у тебя не осталось. Никто не рыдает на лестнице, не судачит с соседками под окном. Значит, я могу определить тебя в сиротский приют, где живется совсем не сладко. Боишься?