Голем в Голливуде

Теперь он знал, что искать, и легко вычислял тех, кто был приставлен за ним следить. Фургоны, маячившие в радиусе двух кварталов, меняли раз в две недели, а то и месяц. Доставка провизии, ремонт кровли и печей, настройка пианино, утепление стен. Одни водители были дружелюбны, другие угрюмы. Никто не выказывал беспокойства и желания поболтать.

Джейкоб тоже не беспокоился. Их интересовал не он.

Однажды вечером, возвращаясь с собрания, Джейкоб увидел фургон водопроводчика и неожиданно обрадовался, разглядев в кабине Субача. Тот пальцами-сардельками барабанил по рулю.

– Привет, Джейк.

– Здорово, Мел. Подхалтуриваешь?

– Сам понимаешь. Одна и та же канитель. – Субач ухмыльнулся. – Транспортники тебя не обижают?

– Очень смешно. Обхохочешься.

– Ладно, расслабься.

– Передай Маллику огромное спасибо.

– Коммандер вроде как маленько… осерчал, – раздумчиво сказал Субач.

Джейкоб вяло улыбнулся.

– Не бери в голову. Пройдет.

– Все проходит, – ответил Джейкоб. – Ладно, Мел. Зла не держишь?

– Я – нет.

– А кто? – помолчав, спросил Джейкоб.

Субач рассмеялся:

– Хорош. Будь реалистом. В мире полно зла. Иначе мы бы с тобой остались без работы.

Для еженедельных занятий Сэм выбрал трактат по уголовному праву, в котором была глава о смертной казни.

– По-моему, ты уже достаточно взрослый, – сказал он.

Без единого пропуска Джейкоб посетил четырнадцать уроков. Воскресными утрами они сидели во дворике Сэма и под чай с плюшками перебрасывались доводами, словно теннисным мячом. Ухватив мелодику диспута, Джейкоб заново знакомился с яркими персонажами Талмуда и теперь больше им сочувствовал. Живые люди, истерзанные сомнениями, пытались понять, как быть. Ритуальная система, которую они создали, – благородная попытка наполнить жизнь достоинством и смыслом. Они жаждали независимости, самоуважения, святости. Потерпев неудачу, искали новые пути. Когда-то Джейкоб пропустил этот урок. Теперь не пропустит.

В воскресенье перед Рош а-Шана Джейкоб пришел чуть раньше. Сдвинув очки на лоб, Сэм уже сидел во дворике. Вместо двух экземпляров Талмуда перед ним лежал одинокий бумажный листок – копия пражского письма.

Сэм кивнул на свободный стул.

Джейкоб сел.

Сэм откашлялся, скинул очки на нос, встряхнул листком. Помолчал.

– Что-нибудь выпьешь?

– Нет, спасибо.

Сэм кивнул. И начал читать, переводя с иврита:

– «Мой дорогой сын Исаак. И благословил Господь Исаака и да благословит Он тебя». Ты правильно решил, что Махараль обращается к Исааку Кацу. Они друг друга любили, не говоря уж о том, что учитель и ученик – все равно как отец и сын. – Он посмотрел на Джейкоба: – Продолжим?

Тот кивнул.

– «И как радуется жених своей невесте, возрадуется о тебе Бог твой. Ибо глас ликования и глас веселья на улицах Иудеи. И посему я, Иегуда, сын Леи, воздаю хвалу Ему». – Сэм поправил очки. – Исаак Кац был мужем двух дочерей Махараля: сначала Леи, которая умерла бездетной, потом ее младшей сестры Фейгель. Дата, сиван 5342 года, соответствует второй женитьбе. Исаак Кац – новобрачный, вот почему Махараль пытается дать ему лазейку и цитирует напутствие воинам. Он говорит: что-то происходит, мне требуется твоя помощь, но только если ты сможешь отринуть личные заботы. Предшествующий абзац излагает суть дела.

Сэм подал письмо Джейкобу.

– «Глаза наши видели всё деяние Господне великое, которое Он содеял, – прочел Джейкоб. – А когда сосуд, который делали мы из глины, не удался в руках наших, то горшечник сделал из нее снова другой сосуд, какой ей заблагорассудилось. Разве гончар наравне с глиной? Возможно ли, чтобы сказало изделие о сделавшем его: “Он не сделал меня’’ и творение сказало о творце своем: “Он не разумеет”?» – Джейкоб отложил письмо. – Извини, абба, я не понимаю.

– Вот и Махараль боялся, что зять не поймет. И подстраховался. В последней строчке. Даже не слишком ловко.

Ибо по правде мы возжелали благодати; Господь лишил нас милости Своей.

– Ты не распознал библейскую аллюзию, потому что нет такого стиха.

Джейкоб перечитал строку на иврите.

– Не спеши, – сказал Сэм. – Поверти так и этак.

Он так говорил, развлекая юного Джейкоба гематрией – арифметикой букв.

Джейкоб подставил числовые значения букв, прочел сзаду наперед. Ничего.

Потом соединил первые буквы каждого слова.

– Барах ха-Голем, – прочел он.

Голем сбежал.

– Нет большей самонадеянности, чем стремление сотворить жизнь, – сказал Сэм. – Дети – лучший тому пример. Талмуд учит, что в рождении ребенка участвуют трое: мать, отец и Бог. Это уравнение возносит человека до высот Создателя. Вот почему говорится, что Бог занят каждым смертным. Но как ни пытайся утвердить свою власть – даже ссылаясь на Господа, – дети идут своим путем. – Он помолчал. – Всякий отпрыск выбирает собственную дорогу. В этом главное счастье и горе родительства.

– Она пришла за мной, – сказал Джейкоб.

Сэм не ответил.

– Потому что в твоих жилах – кровь Махараля.

– Ты же сам сказал. Она пришла за тобой, а не за мной.

Джейкоб уставился на отца.