Голем в Голливуде

Затем он поведал, что Дани Форрестер испытывала денежные затруднения.

– Зарабатывала тридцать штук, имела четыре ипотечные квартиры – одну для себя, три для сдачи в аренду, но из-за спада их никто не снимал. Сестра ее рассказала, что у Дани иссякли кредитные карты и она наведывалась к ростовщику. Мы его хорошенько тряхнули, но прищучить было нечем.

Флорес обещал к концу недели выслать копию дела.

Автоответчик полицейского управления Майами попросил обождать, угостив кондовой версией «Повеяло юностью». Если б услышал Курт Кобейн[31], подумал Джейкоб, он бы снова покончил с собой.

Звякнул дверной звонок.

В глазке – Субач и Шотт.

Джейкоб накинул цепочку и приоткрыл дверь.

– С добрым утром, – сказал Субач. – Как шея?

– Мел рассказал о вашей передряге, – подхватил Шотт.

– Решили справиться, как вы себя чувствуете, – продолжил Субач. – Можно войти?

– Чувствую себя превосходно.

– Бросьте, Джейк, – сказал Субач. – Мы пришли с миром.

В трубке заиграла джазовая обработка «Рожденного для воли»[32].

Джейкоб дал отбой, сбросил цепочку и впустил гостей.

– Спасибо. – Шотт прошел в гостиную и остановился перед телевизором на кушетке. – Так и не подключили.

– Все некогда.

– Хотите, мы подключим? – предложил Субач.

– Что вам надо? Вы не из-за шеи моей пришли.

– Не скажите, – возразил Шотт. – Печемся о товарище по оружию.

– Вчера вы крепко расстроились, – сказал Субач.

– Ну, как вы? – спросил Шотт.

– Замечательно.

– А что случил ось-то?

– Спросите его. – Джейкоб кивнул на Субача. – Он там был.

– Ну, Мел, выкладывай, – сказал Шотт.

– Я не курсе, – ответил Субач. – Я весь такой предлагаю корешу выпить, а он вдруг задает стрекача и вопит как оглашенный.

– Все было не так.

Здоровяки смотрели вопросительно.

– Все было не так, – повторил Джейкоб. – И вы это знаете.

– Так расскажите нам, – сказал Шотт.

– Вы ее видели. Девушку.

Джейкоб обращался к Субачу, но переспросил Шотт:

– Значит, вы увидели девушку?

– Я тебе говорил, – сказал Субач.

– Вы увидели девушку, – повторил Шотт.

– Да, я увидел девушку. Мел тоже ее видел, если, конечно, он не слепой.

Молчание.

– Главное, что вы здоровы, – сказал Шотт.

– Спали хорошо? – спросил Субач. – Покушали?

– Спрашиваю в последний раз: что вам от меня надо?

– Чтобы вы сделали свою работу, – ответил Шотт. – Как можно лучше.

– Тогда доставьте новый компьютер, – сказал Джейкоб.

– У вас и так новехонький.

– Он беспрестанно зависает.

– Такое бывает, – вздохнул Субач. – Наверное, словили вирус или шпиона.

– Это происходит, лишь когда я пытаюсь кое-что выяснить.

– Что именно? – спросил Шотт.

– Номер машины. И всякое другое.

– Какое другое?

– Вы можете узнать?

– Запросто, – сказал Субач. – Предоставьте мне. Я вам отзвонюсь.

– А прямо сейчас по рации? – предложил Джейкоб. – Я подожду.

– Забавно, но у нас тоже проблемы со связью, – сказал Шотт.

Молчание.

– Видимо, накрыло все управление, – сказал Джейкоб.

– Наверное, – согласился Субач. – Сейчас все взаимосвязано.

– Я оставил три сообщения Маллику, но он не перезвонил.

– Попробуйте электронной почтой, – посоветовал Шотт.

– Уже пробовал. Раз десять. Мне нужна копия вызова 911.

– Мы передадим, – сказал Субач.

– Точно?

– Разумеется, – сказал Шотт.

– Мы за вас, Джейк, – сказал Субач.

Джейкоб промолчал.

Пожелав ему удачного дня, они вышли, бесшумно притворив дверь.

Глава двадцать седьмая

– Ну разве я не молодчина? – сказал Тайлер Вольпе.

Рутина неизбежна для всякого сыщика, однако Джейкоб обрадовался передышке после многодневной круговерти. Новоорлеанский Грандмейсон так и не перезвонил, вегасский Флорес еще не переслал копию дела, а полицейское управление Майами неизменно просило обождать, потчуя уймой попсовых мелодий в паршивом исполнении синтезаторного саксофона и контрабаса.

Субач и Шотт затаились, Дивия Дас резала трупы, Маллик по-прежнему играл в молчанку. Возможно, они кого-то прикрывали и потому водили Джейкоба за нос, ожидая, что при первой же закавыке он вскинет лапки кверху. Это злило.

Не будем валять дурака, ладно?

Я говорил с вашим начальством.

Знаю, кто вы такой.

Да нет, не знаешь.

Хватит с меня, решил Джейкоб и позвонил Марше, верной подруге из транспортного отдела.

– Возвращение блудного сына, – сказала Марша.

– Будь любезна, пробей один номер.

– А сам? Ты на Луне, что ли? Я думала, ты покинул нас ради большого и светлого дела.

– Оно мелкое и темное. Еще мне нужна копия вызова 911.

Марша записала данные:

– Ладно, попробую.

– И последнее: пробей адресок, ладно?

Марша вздохнула.

– Ну пожалуйста, – попросил Джейкоб. – Местоположение Особого отдела. Почтовый адрес, абонентский ящик, хоть какие-нибудь координаты.

– Особый отдел? Это что?

– Мой новый дом.

– Не знаешь, где ты?

– Я не там, я здесь.

– Где – здесь?

– У себя в квартире.

– Для меня, простушки, замысловато.

Джейкоб вернулся к допросному списку Людвига, вычеркивая помеченных звездочками: они оказались покойниками. Он одолел почти четверть списка, не найдя никаких зацепок, и тут позвонил взбудораженный Вольпе:

– Ну разве я не молодчина?

– Скажу чуть позже.