Голгофа XXI

— Я понимаю, почему вы никак не успокоитесь: потому что лопаетесь от зависти! Каждый хотел бы оказаться на моем месте, да не вышло, вот вы и беситесь. Мария, представляешь, что было бы, если б вместо меня ты увидела Симона? От такого зрелища до конца дней заикаться будешь. Ты только посмотри: он даже не побрился. Если снова встретим мутов, выставим его вперед — все в ужасе разбегутся.

— Правда, Симон, — сказала Мария, — тебе надо по крайней мере постричься, иначе на твою голову противогаз не налезет.

— Я об этом подумал, — кивнул Симон, — и даже принес ножницы, чтобы ты меня постригла. Я бы и сам мог, но сзади не видно и получится криво. Кроме тебя, такое важное дело тут доверить некому.

«Если Марию ударил он, то выдержки ему не занимать, — подумал Святослав. — Впрочем, слабонервных здесь нет. А если это Матфей? Он будто воды в рот набрал. Не потому ли, что чувствует себя не в своей тарелке? Хотя он всегда был молчальником… Всегда ли? Или стал им только после того, как попал в наш отряд? Отряд, который предал. Проклятье! Беда в том, что я ничего о них не знаю. Конспирация Книжника теперь выходит мне боком».

Пока Мария щелкала ножницами над буйно разросшейся шевелюрой Симона, остальные не скупились на советы, предлагая то состричь все начисто, то сохранить одну длинную прядь на затылке.

Фома ехидно заметил:

— В качестве хвоста?

Все громко хохотали, даже молчаливый Матфей, а Симон, не решаясь пошевелиться под ножницами Марии, сказал:

— Когда находишься в обществе кретинов, приходится быть терпеливым.

Закончив с шевелюрой, Мария спросила:

— Бороду стричь?

— Нет. — Симон забрал у нее ножницы. — Борода и усы — слишком ответственная штука, чтобы доверять их женщине.

— Какая черная неблагодарность! — шутливо возмутилась Мария.

Глядя на нее, Святослав подумал, что для человека, которого только что едва не убили, она держится отлично. Неизвестно, правда, надолго ли ее хватит…

Симон, разглядывая себя в зеркало, одобрительно сказал:

— Ты прекрасно справилась. Я у тебя в долгу. В качестве платы вставлю Фоме кляп, когда он слишком надоест тебе.

— Вы мне оба надоели, — отрезала Мария. — От ваших перебранок у меня в ушах звенит.

— Тебе надо отдохнуть, — заметил Святослав.

Цель этого сбора была достигнута: все слышали, что Мария не помнит, как упала. Теперь ей и правда следовало отдохнуть.

Симон предложил Фаддею сходить на продовольственный склад, если Искариот выяснил, как туда попасть.

— Пойдем, Фаддей, поищем продукты, которые даже ты не сумеешь испортить. С защитой от кулинарных дураков, так сказать.

— Хорошо, пошли, — согласился Фаддей, не обидевшись, но тут что-то отвлекло его, и он, сначала мельком выглянув в окно, затем приблизился к нему и уставился на что-то снаружи. Симон остановился в дверях, поджидая его, а Фома, Матфей и Иоанн уже ушли.

— Там какое-то движение, — сказал Фаддей. — В кустах.

Святослав посмотрел, куда он указывал, но ничего не заметил.

— Должно быть, ветер.

— Я точно видел, — настаивал Фаддей. — От ветра ветки не так колышутся. Больше похоже на то, как если бы кто-то проходил через кустарник.

«Это уже становится интересным, — подумал Святослав. — Я уверен, что никого здесь нет, кроме нас, но тому, кто напал на Марию, на руку создать видимость чужого присутствия. Запасной вариант на случай, если она вспомнит, что не сама упала».

— Проверим, — предложил он Фаддею. — Если там кто-то прошел, на земле остались следы. И обломанные веточки. Пошли.

Что ответит Фаддей, пойдет ли искать доказательства своих слов, если заранее знает, что это ложь? Фаддей, коренастый крепыш с румяным лицом под шапкой курчавых темно-русых волос. Святослав всматривался в его черты, ища признаки замешательства и тайного страха.

— Не стоит, — равнодушно сказал Фаддей. — Наверное, мне и вправду померещилось. Темновато уже. Лучше пойду с Симоном на склад и прослежу, чтобы он брал простую пищу, а не хватал тухлые деликатесы, которыми мы отравимся.

Святослав не стал настаивать на своем, и Фаддей вместе с Симоном ушел.

«Он знает, что следов нет, — решил Святослав. — Перестарался, сукин сын! Слишком уж беспокоился, как бы его не заподозрили. Все, гнида, тебе крышка!»

И все-таки он не мог полностью исключить вероятность того, что Фаддею и впрямь что-то померещилось. Доля сомнения оставалась. Этого эпизода было достаточно, чтобы переместить Фаддея на первое место в списке подозреваемых, но недостаточно, чтобы застрелить его. Пока недостаточно.

«Отныне я не спущу с него глаз, — поклялся сам себе Святослав. — Буду следить за каждым шагом! Еще одна маленькая оплошность, хоть совсем крошечная, и ему конец».

Святослав собрался пойти в зал управления, чтобы решить вопрос с гаражом. Все дела следовало решить сегодня, чтобы завтра с утра тронуться в путь. Мария прилегла на кровать, и Святославу было жалко поднимать ее, но и оставлять ее одну он не хотел.

— Мария, — позвал он и тронул мягкие и пушистые после мытья рыжие волосы, закрывавшие шею. — Заглянем к Кириллу, узнаем, как его успехи.