Голландия и голландцы. О чем молчат путеводители

«Корабль, на котором пустились в путь эти искатели приключений, назывался «Гуде Вроу», то есть «Добрая женщина», в честь жены директора «Вест-Индской компании», всеми (за исключением ее супруга) считавшейся кроткой женщиной, когда она не была пьяна. Это прекрасное судно лучшего голландского образца построили искуснейшие корабельные плотники Амстердама, которые, как хорошо известно, всегда придают кораблям чудесные формы женщин своей страны… Подобно общепризнанной первой красавице Амстердама, оно было тупоносое, с двумя огромными крамболами, медной обивкой подводной части, а также небывало громадной кормой!»

Я настоятельно рекомендую читателю достать эту замечательную книгу!

Увидев на берегу индейцев, герои обратились к ним на нижнеголландском диалекте, звуки которого привели туземцев в такой ужас, что они бросились врассыпную. Вдохновленные столь легкой победой, честные голландцы ступили на берег и буквально онемели от открывшегося им великолепия: топи и болота вокруг предоставляли замечательные возможности для строительства запруд и плотин, мелководье у берегов позволяло строить доки — словом, налицо были все неудобства и препятствия, столь необходимые для закладки истинно голландского города.

Автору кажется, что той же самой логикой руководствовался и Петр Великий при закладке Санкт-Петербурга — он все же учился корабельному делу и градостроительству не где-нибудь, а в Голландии!

Итак, голландцы разгрузили свои корабли и взялись за топоры. Местное население постепенно попривыкло к нижнеголландскому диалекту; хотя они и не понимали ни слова из того, что говорилось, но природное чутье подсказывало им, что особого вреда от пришельцев ждать не следует. Вскоре между туземцами и вновь прибывшими поселенцами завязались вполне дружелюбные отношения, в том числе и торговые. Разумеется, искушенные в торговых делах голландцы надували индейцев почем зря, но все это происходило в такой незамысловатой и добродушной форме, что туземцы не обижались, тем более что запасы пушнины в лесах были неисчерпаемы.

К 1626 году в колонии появился первый губернатор — Петер Минуит. Первое, что он сделал, — купил у индейцев остров Маннахата. Заплатил даже по тем временам недорого — шестьдесят гульденов и кое-что из украшений. Но все же купил, а не отнял, как это делали испанцы в Южной Америке. Так появилась первая голландская колония — Новые Нидерланды, а поселок стал называться Новым Амстердамом.

Поначалу жизнь в новой колонии была довольно идиллической. Поселенцы привычно осушали болота, отводили ручьи, доили коров и курили замечательные длинные трубки. Основывая свое первое поселение, они объявили, что их колония будет управляться по Божьим законам, пока у них не найдется время создать лучшие. Но отдельные правонарушения все же встречались, поэтому один из губернаторов Новых Нидерландов решил ввести наказания. Для этой цели была построена огромная виселица. Но преступников вместо того, чтобы вешать за шею, как полагается, вешали за брючный пояс. Так он, к восторгу детворы, болтался в течение часа, дергаясь и смешно размахивая руками и ногами, а потом его снимали и пинком под зад отпускали на все четыре стороны. И это в Средние-то века! Автору кажется, что такой способ наказания преступников сравнительно гуманен даже для нашего времени. Видимо, голландцы насмотрелись казней у себя на родине и прониклись к ним отвращением.

Автор с наслаждением разглядывает жанровые картины тех лет. Мужчины в картузах и пышных штанах. Но особенно автору нравятся женщины — в подбитых ватой коленкоровых чепцах, в коротких многочисленных юбках, украшенных яркими лентами и огромными карманами. Кое у кого на поясе можно даже разглядеть ножницы и подушечку для булавок…