Голландка

Не успела она провести себе полную ревизию, явился Даниил с дымящейся чашкой в руках.

— Вот, чай из женьшеня. Мёда полбанки, так что сильно кислить не должно. И там еще лимон. Считай, сплошное концентрированное лекарство, — он снова помог ей сесть, заботливо подложил еще подушку, сбегав за ней к себе в комнату.

Лана подула на желтоватую, остро пахнущую жидкость и осторожно сделала глоток. Даниил наблюдал, как шеф-повар за дегустатором. Наконец не выдержал:

— Ну, как?

— Необычно, — Лана почмокала, демонстративно задумавшись. И продолжила после театральной паузы: — Но вроде неплохо.

Парень выдохнул с облегчением.

— Язва. Издеваешься — значит, жить будешь.

— Думал, помру? Не дождёшься, — фыркнула Лана, отхлебывая еще лекарства. На вкус напиток чем-то отдаленно напоминал колдрекс. Лимоном, наверное.

— С ума сошла? Вообще-то я испугался. За тебя, дурында, — Даниил осторожно, будто боялся, что она развалится от одного прикосновения, но все же отвесил ей щелбан по лбу. — Обещай, что больше меня так пугать не будешь. Мне хватило.

— Ничего обещать не могу, — хмыкнула Лана, протягивая ему опустевшую чашку.

— Тогда давай в следующий раз я, а? — с мольбой воззрился на нее Даниил, стискивая тару двумя руками. — Чтоб по справедливости.

— Договорились. Суп заморозь на неделю и болей себе на здоровье. Малину в кипятке я как-нибудь разведу, — повелительно махнула рукой Лана, закапываясь в подушки. Ее неудержимо клонило в сон. Вспышка бодрости очень быстро закончилась, продолжительная болезнь порядком ее ослабила и организм нуждался в продолжительном отдыхе.

— Спи. Я обед доделаю и приду.

Даниил укрыл ее по самые уши и какое-то время прислушивался к размеренному посапыванию. Девушка мгновенно провалилась в сон. Он никогда бы не подумал, что будет так радоваться просто ее ровному дыханию. Без кашлей, хрипов и тому подобной прелести.

Обед или поздний завтрак, судя по времени, он приготовил довольно быстро. Накрыл крышкой, чтобы не сразу остыло, и проверил, как там жена. Та спала, раскинувшись поперёк постели, и вроде бы не потела. Иногда покашливала, но то были просто капли в море по сравнению с недавними надрывными хрипами.

Даниил устало зевнул и привычно устроился рядом с Ланой, бесцеремонно подвинув ее на кровати.

— Эй, ты что делаешь? — возмутилась она в полусне.

— Поздно пить Боржоми, ты уже опозорена по самое некуда, — довольно заявил он, внаглую отбирая половину подушки и устраиваясь поудобнее. — Как, по-твоему, я узнавал, когда у тебя приступ или белье менять пора?

— Значит, мы вот так и спали целую неделю? — вяло пробормотала Лана, кладя голову на его плечо. А чего сопротивляться? Все что мог, он и правда уже видел, зато тепло и надёжно.

Даниил проверил ее лоб, потрогав губами, и неожиданно звонко чмокнул в кончик носа.

— Именно так. И дальше так спать будем, — решительно заявил парень и замер, ожидая бурю возмущения. Лана не шелохнулась, а потом и вовсе захрапела, и Даниил понял, что его важное заявление никто не услышал.

Ничего. Он еще свою мысль до нее донесёт.

У них на это впереди вся жизнь.

Проснувшись, Даниил не сразу осознал, где он и с кем. Приподняв голову, оглядел тяжесть, придавившую его к кровати.

На плече по-прежнему тихо посапывала Йоланда, и все встало на своих места. Болезнь, усталость. Он отрубился вместе с ней, и, похоже, довольно давно. За окном уже успело стемнеть.

Звук, разбудивший его, повторился. Тихое, но настойчивое «вж-вж» из-под подушки. Телефон.

Даниил чуть не застонал, настолько некстати раздался этот звонок. Поспешно вывернувшись из объятий Ланы, он схватил пластиковый прямоугольник и бесшумно выскочил в коридор.

Главное, чтобы вибрация ее не разбудила. Ей сон сейчас необходим как лекарство.

Он-то вполне пришел в себя, спасибо этой внеплановой сиесте.

— Дань, ты там как? — оглушительно проорал отец. Он почему-то не мог спокойно разговаривать по телефону и все время норовил повысить голос. — Не занесло?

— Нормально все, — буркнул Даниил, выходя прямо как был, босиком и в майке, на балкон. Для конца февраля стояла неплохая, по местным понятиям, погода, около пятнадцати днем, но к ночи температура все равно упорно падала почти до нуля. Влажность, благодаря почти растаявшему снегу, держалась даже выше привычных девяноста процентов, и порывы ветра пробирали до печёнок. Но холода парень не чувствовал. Морозец был даже приятен, охлаждал не к месту разгорячившееся тело.

Ему — телу, в смысле, — все равно было, что девушка болеет и беззащитна. Юные гормоны требовали своего, напоминая, что недополучают уже больше полугода, хронически. И изысканное обилие выпуклостей, прижимавшееся к нему только что, лишь подлили масла в огонь бунта внутренних и внешних органов.

Не о том он думает, ох не о том. Вместо того, чтобы оценивать прелести Ланы, нужно к зачетам готовиться, а там и до предварительной сдачи диплома недалеко. Ему бы на тезисах сконцентрироваться, а не раздумывать, стоит ли переводить отношения с фиктивной женой в реальную плоскость.

Только вот прижавшиеся к нему доверчиво округлости никак не хотели уходить из мыслей.