Голландская могила

– Так что вы об этом думаете? – спросил губернатор Берг. Он развернул старый колченогий стул спинкой вперёд и уселся на него верхом, обхватив спинку руками. Казалось, будто он не знает, куда девать энергию. – Я слышал, что одна из пассажирок якобы видела в гробу нож. Очень странно, что она не сразу об этом сообщила. Может, она просто всё выдумала, чтобы на неё обратили внимание? Ведь ножа-то мы не нашли.

Эрик Тведт склонился над столом и начал перебирать рисунки и фотографии захоронения на Птичьем мысу, которые Хьелль Лоде одолжил в архиве Лонгиера.

– Нам безмерно повезло, что у нас есть документы, описывающие прежнюю обстановку в мельчайших деталях. Не в каждом расследовании так везёт, – он взял лист бумаги, которые Хьелль Лоде положил в самый центр стола. Это был чёткий снимок гроба, сделанный задолго до того, как его разломали, – кое-что уже очевидно. До относительно недавнего времени гроб был целым, а крышка – плотно прибитой. Сейчас, ко всему прочему, ещё и старый череп пропал. И это странно, ведь скелет лежал под крышкой с того самого момента, как тело положили в гроб и похоронили.

Хьелль Лоде согласился с Хагеном:

– В могилах, хотя бы несколько лет простоявших открытыми, черепов уже нет. Люди забирают их в качестве сувениров. К сожалению, на Шпицбергене это обычное явление. Туристы даже мертвецов не могут оставить в покое. Никакого уважения. Но когда нам удаётся поймать расхитителей гробниц, штраф они платят и правда огромный.

Поднявшись, Люнд Хаген подошёл к зелёной классной доске, взял кусочек мела и написал:

«Гроб взломали, чтобы спрятать в нём голову». Он повернулся к остальным и заговорил:

– Исходя из того, что сейчас рассказал Хьелль, допустим, что взломан был один из заколоченных гробов. Возможный мотив – спрятать отрезанную голову. Если бы преступнику удалось прибить крышку на место так, как прежде, то голову ещё долго не обнаружили бы. Так?

Хьелль Лоде кивнул:

– Крышки у гробов тяжёлые, и я думаю, что через год-другой они опять осели бы. Не свались миссис Хемминг в могилу – голову вообще никогда не нашли бы.

Хаген вновь отвернулся к доске и написал: «Установить личность убитого».

– Можем ли мы считать, что убийца спрятал голову в гроб, чтобы невозможно было установить личность убитого? Насколько я могу судить, это наиболее очевидный мотив.

– Вовсе необязательно, – возразил Карлсен, – тогда убийца и про руки не забыл бы. Или ты полагаешь, что он расчленил тело и спрятал его в разных местах? Ты представь, сколько крови было бы – мы бы тогда непременно обнаружили следы.

– Но мы же не уверены, что голову отрезали сразу после убийства, – вмешался инспектор Андреассен, – тело могли сперва заморозить.

Люнд Хаген выглядел озадаченным.

– Не вижу другой причины прятать голову в гроб, кроме как для того, чтобы скрыть личность убитого. А зачем ещё? И если это так, то остальные части тела, вероятнее всего, спрятаны в разных местах.

– Есть ещё одна маленькая деталь, о которой не стоит забывать, – сказал Карлсен, – я никакой связи не вижу, но старый-то череп куда делся?

Он просмотрел записи, сделанные ими на месте преступления до тумана, и передал коллегам рисунок местности.

– Как видите, участок небольшой, но всё же работы там хватает. Поэтому вот что мы сделали: мы поделили территорию на три участка – собственно захоронения, берег и домик с радиомаяком. Мы очень тщательно – насколько позволяло оборудование – осмотрели гроб и саму могилу. Мы сделали ряд снимков и взяли образцы, которые можно переслать в лабораторию, – он на секунду умолк, но у остальных полицейских, с величайшим вниманием слушавших его отчет, вопросов пока не было, – осмотр местности вокруг захоронений и возле горы произведён поверхностно. Мы взяли несколько образцов, а Кнут с Турбьёрном прочесали территорию, двигаясь на расстоянии тридцать-сорок метров друг от друга. Ничего, представляющего интерес, мы пока не обнаружили.

– Надо тщательнее осмотреть участок, – сказал Люнд Хаген, – в буквальном смысле слова перевернуть каждый камень. А на это понадобится время. Необходимо убедиться, что на этой территории нет других частей тела. В идеале нужно каждый сантиметр осмотреть на предмет биологических следов, но я прекрасно понимаю, что это невозможно.

– Перейдём к дому. Здесь мы взяли несколько образцов и сняли отпечатки пальцев, но на данный момент можно с уверенностью сказать, что там никого не убивали. Никаких следов крови. И похоже, за последние годы там не убирали и ничего не протирали.

Хаген в мельчайших подробностях рассказал о дознаниях, проведённых на борту туристического судна, и о том, что сообщила Ада Хемминг. Когда он умолк, в зале воцарилась тишина.

Кнут, сидевший, устало ссутулившись, на стуле, выпрямился и руками взъерошил себе волосы.

– Можно мне кое-что добавить? – спросил он у Хагена.

– Естественно. Нам нужны все возможные точки зрения.