Голландские дети самые счастливые

В ходе исследований Харкнесс и Супер выявили важное различие в родительских практиках Нидерландов и США: в возрасте шести месяцев голландские дети спят в среднем на два часа больше, чем их американские ровесники; в общей сложности пятнадцать часов против тринадцати соответственно. Два лишних часа. Два часа драгоценного времени для моего собственного сна. Аллилуйя!

Вопрос «кому спать: родителю или ребенку» занимает умы британцев и американцев, но для голландцев не стоит вовсе. Иными словами, голландские родители не жалуются на недосыпание. И это ставит в тупик. В англоговорящем мире существует многомиллионная индустрия самопровозглашенных «гуру сна», которые пытаются облегчить страдания недосыпающих родителей. Что же изобрели голландцы? Отчего у них все иначе?

– Существует расхожее выражение, четко определяющее специфическое голландское представление о родительстве. Это так называемые «три Р»: Рюст, Рейхелмат ен Рейнхейд» («неспешность, регулярность и чистота»), – говорит Харкнесс. – Эти «три Р» оказали большое влияние как на количество сна, так и на поведение малышей во время бодрствования.

Голландские «три Р» не только делают детей счастливее, ласковее и спокойнее: придерживаясь этих принципов, родители получат доступ к священному Граалю, а именно – сами смогут спать дольше.

– И вот что еще интересно, – сообщает мне по телефону доктор Супер. – Имейте в виду: дополнительные два часа сна маленьких голландцев приходятся на дневное время, на фазу «тихого сна».

Для младенца это означает, что в более старшем возрасте он не станет страдать от ночных судорог и кошмаров. В этой же фазе выделяется гормон роста. Конечно, на рост влияют разные факторы, но не любопытно ли, что голландцы считаются одной из самых высоких наций в мире?

– Учитывая все виденное вами в Голландии, стали бы вы пользоваться этим опытом как родители? – набравшись храбрости, спрашиваю я.

– Если речь не об одном лишь родительстве, но об условиях жизни и работы, я предпочитаю быть американкой, а не голландкой, – заявляет Харкнесс.

Ответ застает меня врасплох.

– Почему?

– Отвечу историей, которую рассказывала сотню раз. Когда мы проводили исследования в Нидерландах, для их окончания нам понадобились дополнительные сведения. Мы попросили наших помощников опросить еще одну семью. И все они, друг за другом, отказались! Никто не смог найти времени, хотя все знали, что без нужных сведений исследование может провалиться. – В речи Харкнесс явственно звучит отголосок давнего разочарования. – В Штатах такое просто невозможно представить. Люди боялись бы потерять работу! Но больше всего меня поразил тот факт, что прикладывание дополнительных усилий, преодоление лишнего расстояния для достижения цели оказались чисто американскими ценностями, а ведь я всегда воспринимала их как нечто само собой разумеющееся. По мне, без этого нельзя прожить интересную и счастливую жизнь.

Я изо всех сил стараюсь не рассмеяться. Голландцы очень серьезно относятся к соблюдению баланса между жизнью и работой: они работают, чтобы жить, а не наоборот. С другой стороны, большинство знакомых мне американских и британских профессионалов своего дела живут ради работы; неутомимая жажда успеха заставляет их оставаться в строю двадцать четыре часа в сутки. Работа в поте лица, или, как минимум, ее иллюзия, важна для них.

Когда американские или британские трудоголички становятся матерями, они относятся к родительству с теми же целеустремленностью и усердием. Харкнесс подтвердила: для американок материнство – борьба.

– Они слишком погружены в концепцию активного материнства и родительства. Все самое продуктивное время отдается ребенку, тогда как на остальное, в том числе собственные потребности, его не хватает. Это невыносимо, тем более если ребенок не один.

Казалось, речь идет обо мне. Со своим первенцем я была такой же супермамой. Молилась на теорию привязанности и только что плаценту не съела, постеснялась. Могла днями обходиться без душа. А регулярно выходить на улицу стала, только когда сыну исполнилось полгода. Юлиус редко плакал, ведь каждое его желание ловилось и предугадывалось. Поскольку ему не давали «выплакаться», он был готов к кормлению в любое время дня и ночи, и, конечно же, я не спала. Чуть с ума не сошла, но считала: это и есть жертва, которую приносит хорошая мать.

– Можно задать последний вопрос? Во время исследований в Нидерландах вам доводилось наблюдать, как детям позволяли «выплакаться»? Было ли это обычной практикой? Каким образом голландцы добивались того, что дети спят всю ночь?

– Мы почти не видели такого, за исключением пары особых случаев. Малышей приучали к строгому распорядку, и они засыпали сами, – отвечает Харкнесс. – Приверженность режиму работала. Голландские дети спят больше, чем воспитанные в любой другой культуре.

Что же я делала не так? Неужели была слишком напряженной? Я давала Маттео все, но, возможно, он с молоком впитал мое внутреннее американское беспокойство?

Рина узнает больше о «трех Р»