Голландское господство в четырех частях света XVI—XVIII века

Религиозные различия еще сильнее расширили пропасть между европейцами и азиатами. Если голландцы-кальвинисты XVII в. полностью разделяли современную им веру католиков-португальцев в сомнительное право европейских христиан эксплуатировать все меньшие народы за пределами христианского мира, то исламизированные народы Индонезии не любили и презирали голландцев как Kaffirs («неверных») — точно так же, как они делали в отношении португальских папистов, индуистов Бали или язычников-даяков[78]с острова Борнео (Калимантан). На Цейлоне, где среди сингалов-буддистов кастовая система укоренилась почти так же глубоко, как среди тамилов — индуистов, голландцы обнаружили, что представители высших каст менее «преданы» им и более подвержены влиянию независимого государства Канди, чем люди из низших каст. Более того, совершенно очевидно, что азиаты, как правило, предпочитали быть угнетаемыми правителями собственного народа и веры, чем приплывшими по морю захватчиками из Европы, чей образ мысли и поведения были столь чужды им. И также естественно, что именно этого поведения голландцы не всегда понимали. Когда Рейклоф ван Гуне, истинный империалист по отцовской линии, был губернатором Цейлона, он сильно огорчился, обнаружив, что подавляющее большинство сингалов предпочло «тираническую и деспотичную власть» Раджасингха его собственному «справедливому христианскому» управлению. Директора в метрополии крайне редко демонстрировали подобное отеческое отношение. В 1675 г. они вынесли генерал-губернатору и его совету порицание за отправку кораблей с провиантом для помощи голодающим на Цейлоне. «Кормить людей — не наша забота», — написали Heeren XVII по этому поводу.

Огромная пропасть, разверзшаяся между европейцами и индонезийцами, будь то религиозная, социальная, языковая или политическая, вовсе не означала, что последние выступали единым фронтом против агрессии первых. Далеко не так. Обитателей острова Серам, более всех страдавших от ежегодных hongi-tochten экспедиций, которые уничтожали все нелегальные гвоздичные деревья, раздирали вековые междоусобицы различных вождей, кланов и деревень, так что голландцы всегда могли рассчитывать на то, что информаторы из одного района предоставят им полные данные о занятиях контрабандой в другом. Охотники за головами, язычники-алифуру, населявшие внутренние районы острова, также не раз подкупались голландцами, дабы выполнять роль вспомогательных войск против мятежных или строптивых прибрежных мусульманских поселений как на Сераме, так и на Амбоне. Завоевание Макасара стало возможным — или, во всяком случае, оказалось значительно легче — благодаря совместным действиям с бугийским правителем, Ару Палаккой, и его воинами; во многом точно так же завоеванию Кортесом ацтеков в значительной степени помог его союз с их злейшими врагами, тласкаланцами. Начиная с 1674 г. компания также использовала вспомогательные войска с островов Амбон, Бали и иногда с Мадуры. Капитан Йонкер, который, несмотря на свое голландское имя, был чистокровным амбонцем, был тем командиром, который заставил узурпатора Трунаджайю в конце концов сдаться. Компанию часто обвиняли в следовании принципу Макиавелли — «разделяй и властвуй», но на самом деле она редко делала что-то большее, чем использование глубоко укоренившейся вражды, уже существовавшей между различными группами населения на множестве индонезийских островов.

Естественно, на впечатления китайцев от голландцев в XVII в. сильно повлияли пиратские нападения последних на джонки из провинции Фуцзянь (на юго-востоке Китая), торговавшие с Манилой на Испанских Филиппинах, и насильственные похищения китайцев ради увеличения численности населения Батавии после захвата Куном Джакарты. «Люди, которых мы называем рыжеголовыми или рыжими варварами, — писал современный китайский летописец, — ничем не отличаются от голландцев, которые живут в западных морях. Они корыстные и хитрые, очень хорошо осведомлены о ценности товаров и весьма искусны в погоне за прибылью. Они будут рисковать своей жизнью в поисках выгоды, и нет места для них слишком далекого. Их корабли очень большие, крепкие и прочно построенные — такие в Китае называются судами с двойной обшивкой. Они управляют парусами, словно паучьими сетями, и их можно повернуть под любым углом, чтобы поймать ветер. И если кто-то столкнется с ними в море, то будет наверняка ограблен». После завоевания (в 1683 г.) маньчжурами Формозы (Тайваня) и допуска голландцев к строго регламентированной торговле в Кантоне — на тех же самых условиях, что и англичан, французов, датчан и пр., китайцы стали относиться к нидерландцам во многом так же, как и ко всем остальным «иноземцам», и контакты с ними были ограничены одними лишь коммерческими отношениями.