Голландское господство в четырех частях света XVI—XVIII века

Одно время директора рассматривали возможность запрета «индийцам» заходить на мыс Доброй Надежды «кроме как в случае вынужденной необходимости ради сохранения корабля и экипажа», но в итоге они решили (в 1766 г.), что судам, покидающим Батавию после 1 декабря, не следует заходить на мыс, если имеется возможность избежать этого. Такие запреты на длительное пребывание груженых судов на рейде были вызваны не только стремлением избежать кораблекрушений, но также желанием снизить сопутствующие расходы и, прежде всего, уменьшить масштабы контрабанды и частной торговли.

Здесь, как и повсюду, власти вели заведомо проигрышную войну с этой многолетней «язвой». Повторные указы против контрабандной деятельности и неоднократные разоблачения ненадлежащего поведения матросов и солдат с проходящих «индийцев» показывают, что в целом эти запреты игнорировались. Предисловие к одному из таких указов, обнародованному в Кейптауне в 1719 г., с грустью признавало, что, несмотря на тяжесть наказаний, наложенных на нарушение дисциплинарных и направленных против контрабанды правил, «противозаконные действия моряков, вместо того чтобы уменьшаться из-за страха перед наказанием, напротив, неуклонно растут». Ситуация на мысе усугублялась еще и тем, что в Столовую бухту вскоре стали регулярно заходить иностранные «индийцы», и в XVIII в. на рейде часто находилось больше иностранных парусных судов, чем голландских. Поначалу Heeren XVII попытались отвадить иностранных «индийцев» от захода на мыс, постановив, что им следует предоставлять только минимальный запас необходимых припасов, но позднее они приняли более либеральную политику, когда поняли, что и компания, и жители Кейптауна могут извлекать прибыль, продавая местные продукты и услуги иностранным «индийцам» — после того, как примерно в 1684 г. колония смогла сама обеспечивать себя продуктами питания.

Масштабы, до которых процветание Таверны двух морей становилось все более зависимым от иностранного судоходства, свидетельствуют заметки одной побывавшей там в 1764–1765 гг. английской дамы: «Ничто не может быть более желанным для людей этого городка, чем прибытие английского корабля, поскольку оно вызывает оборот денег, ведь большинство здешних людей занимается обслуживанием главным образом англичан — не только принимая на постой в своих домах капитанов, пассажиров и т. д., но и поставляя припасы на суда. Точно так же сюда заходит большое число французских судов, да и все идущие из Индии голландские корабли, однако последних жители обязаны снабжать по определенным ценам, установленным Голландской компанией, и поскольку ни голландцы, ни французы не тратят здесь деньги так свободно, как англичане, естественно, они не столь желанные гости. Здесь принято платить один риксдалер в день на человека за кров и стол, и за эти деньги их обеспечивают всем — изобильным питанием, чистым жильем, предупредительностью хозяев, и, что особенно удобно, большинство из них говорит по-английски. Здесь многие говорят также по-французски, так что иностранцы чувствуют себя в этом порту как дома в большей степени, чем можно себе представить».

Несколько лет спустя Ставоринус и Тунберг сделали похожие наблюдения. Голландец писал, что посещавшие город англичане «не жалели денег и беззаботно тратили их на дам», тогда как швед отметил: «На французского офицера, хоть и одетого намного лучше и часто носившего звезду на груди, как знак его заслуг и благосклонности короля, почти не обращали внимания; тогда как английского помощника капитана корабля, с его закрывавшими уши волосами, весьма уважали, поскольку он сорил деньгами».