Голландское господство в четырех частях света XVI—XVIII века

Когда произошли политические разногласия между Heeren XVII на родине и генерал-губернатором и его советом в Батавии, последний, естественно, получил преимущества, когда высшие посты в «Королеве восточных морей» занимали такие сильные личности, как Кун, ван Димен, Рейклоф ван Гуне и Спелман. Потребовалось примерно 18 месяцев или даже два года, чтобы получить ответ из Амстердама или Мидделбурга касательно действий, предпринятых в Батавии; и при таких обстоятельствах генерал-губернатору и его совету было относительно просто не считаться с указаниями Heeren XVII, если они того не желали. Преподобный Франсуа Валентейн (1666–1727) испытал это на себе, когда в 1706 г. вручил генеральному директору в Батавии письменный приказ Heeren XVII, на что сей чиновник заметил: «Директора на родине решают проблемы так, как им кажется лучше там; а мы поступаем так, как нам кажется лучше и целесообразнее здесь». Другими словами, голландский эквивалент испанского выражения «obedezco pero no cumplo» — «подчиняюсь, но не исполняю», с которым вице — короли Мексики и Перу откладывали в долгий ящик неудобные приказы из Мадрида. Власти Батавии обладали еще одним преимуществом в том, что примерно после 1650 г. очень немногие из директоров когда-либо служили в Азии или хотя бы проявляли особый интерес к политической ситуации там. Таким образом, они оказались более зависимы от советов и знаний своих заморских представителей, чем, например, португальская и испанская короны, чьи Индийские советы были в основном укомплектованы бывшими колониальными губернаторами и управляющими. Это помогает объяснить, почему директора, хоть временами и критиковали силовую политику, инициированную людьми с экспансионистскими взглядами, обычно заканчивали тем, что соглашались со свершившимся фактом или отправляли корабли, людей и деньги туда, куда их просили. Естественно, это проявлялось еще сильнее, когда подобная политика приносила ощутимые результаты, как когда Кун захватил Джакарту (в 1619 г.) или когда Спеелман оккупировал Бантам (в 1684 г.). Вместе с тем директора порой отклоняли решения своих подчиненных. Когда генерал-губернатор и его совет в Батавии в 1696–1703 гг. выступили за то, чтобы разрешить королю Канди свободную торговлю через порты восточного побережья Цейлона, Heeren XVII дали задний ход такой политике, которую также критиковал голландский губернатор в Коломбо, и в 1703 г. приказали закрыть все порты королевства для иностранных торговцев.

Следует еще раз подчеркнуть, что Heeren XVII далеко не всегда и не везде противились применению силы своими подчиненными на Востоке, а лишь только там, где, как они считали, было бы слишком дорого или сложно захватить и удерживать монополию посредством силы. Еще в 1614 г. они были решительно настроены защищать такую монополию на островах Пряностей (Молуккских) от всех пришельцев, будь то португальские, испанские, английские, китайские или индонезийские купцы. Они согласились с Куном, что в этом регионе в любом случае было бы безнадежно даже пытаться упрочить свое положение, просто «будучи доброжелательными и творя добро», и что необходимо «управлять туземцами железной рукой». Стоит признать, что поначалу они пришли в ужас оттого, что Кун фактически истребил жителей островов Банда в 1621 г., однако вскоре они восстановили свое душевное спокойствие и лишь мягко упрекнули его. Они — точнее, большинство из них, поскольку Heeren XVII не всегда были единодушны в своем мнении, — игнорировали совет одного из коллег Куна, которому не нравилась жестокость последнего и который считал, что менее суровыми методами можно было бы добиться лучших результатов. Лауренс Реаль и Стивен ван дер Хаген, ведущие представители подобной школы мировоззрения, утверждали, что компания не имела права принуждать туземцев Молуккских островов продавать свои пряности исключительно голландцам, если только те не снабжали их взамен необходимыми припасами продовольствия и одежды по приемлемым ценам. «Сами мы, — писал Реаль, — ввозим на Молукки недостаточно товара и не позволяем другим поставлять его в необходимых количествах. Местные жители не могут собирать гвоздики больше, поскольку высокие цены на ввозимый провиант вынуждают их вместо этого культивировать продовольственные культуры. Саго, которое прежде завозилось к ним с Явы за пятую часть его нынешней цены, теперь приходится импортировать из более далеких мест самим. Индийские ткани — часто плохого качества — им приходится покупать у нас по таким высоким ценам, что они не стоят того, чтобы ради них идти обрывать гвоздику (тяжелая и опасная работа). Более того, мы так поглощены погоней за прибылью, что никому не позволяем заработать хоть один гульден или пенни на нас».