Голливуд истекает кровью

Мне было уже все равно, но пьяный гул завибрировал по всему моему телу. Завтра я извинилась бы перед ними за то, что сделала их своими личными комнатными собачками.

Поднявшись со своего места некоторое время спустя, я покачнулась на каблуках. Должно быть, я выпила больше, чем предполагала.

Похмелье стало бы ужасным.

— Ты в порядке? — спросила Симона, пытаясь не рассмеяться над моей очевидной ситуацией.

Я отмахнулась от нее с усмешкой.

— Просто немного перебрала. Сейчас вернусь.

Взяв сумочку, я неуклюже прошла через переполненную VIP-секцию, покачиваясь на ногах. Я вошла в ванную, воспользовалась удобствами и вымыла руки. Бесплатные дизайнерские духи и косметика лежали на стойке с обозначенными местами для нанесения. В большой комнате были расставлены даже кожаные диваны. Я закатила глаза.

Иногда я не могла поверить, что люди с деньгами считали необходимым в такой простой вещи, как ванная. Это было нелепо и экстравагантно, особенно по сравнению с тем, где я выросла. Совершенно другой мир.

Я, спотыкаясь, добралась до двери и рывком открыла ее, держась рукой за стену.

Что-то здесь не так.

Появился один из моих личных телохранителей, Чиро, со странным выражением на лице, которое я не смогла расшифровать. Он поддержал меня, когда мое тело резко обмякло, поймав в свои сильные руки.

Еще один из моих телохранителей, Брандо, вышел из-за угла холла с телефоном, прижатым к уху, и разговаривал с кем-то. Мой разум пытался уцепиться за реальность, но я чувствовала, что тонула, не в силах выплыть обратно на поверхность. Все было расплывчатым.

Я открыла рот, но ничего не произнесла. Нет, нет, нет.

— Все улажено, босс, — сказал мой телохранитель в трубку. Он сделал паузу, взглянув на меня. — Да, мы так и сделаем.

Он повесил трубку, затем обратился к Чиро, который поддерживал меня:

— Будь наготове. Он на подходе.

Это были последние слова, которые я услышала, прошептанные в моем сознании, когда я проиграла битву за сознание и задремала.

Глава 3

Пэрис

Когда я очнулась от глубокого сна, я почувствовала головокружение и дезориентацию. Что за черт?

У меня было такое чувство, будто кто-то сидел там и стучал по голове молотком. Я громко застонала. Когда я поднесла руки к глазам, чтобы потереть их, я заметила, что что-то не так. Одна рука не двигалась и казалась ограниченной, в то время как я почувствовала защемление, когда пошевелила другой. Я отмахнулась от этого ощущения, продолжая тереть кулаком глаза, не заботясь о размазанном макияже. Я даже не могла вспомнить, смыла ли я его, когда вернулась домой прошлой ночью.

Приоткрыв глаза, я посмотрела в сторону, яростно моргая, пытаясь полностью вернуться в мир живых. О, черт.

Одна моя рука была прикована наручниками к кровати, дышать было свободно, но не очень. Это было кожаное приспособление, плотно прилегавшее к моей коже, с закрепленным на нем замком и цепочкой, ведущей к тому месту, где оно было закреплено вокруг тяжелого деревянного столбика кровати. Черт возьми.

Каким извращенным дерьмом я занималась прошлой ночью? Я ничего не могла вспомнить. Это был не первый раз, когда я просыпалась в опасной ситуации. Глупо, Пэрис.

Подожди-ка… Я снова повернула голову, посмотрела на свою свободную руку и подняла ее. Я знала, что почувствовала укол чего-то! В моей руке торчала игла, приклеенная к трубке. Я последовала за ней взглядом и заметила металлическую подставку у моей кровати. Я прищурилась, чтобы разглядеть надпись на пакете для внутривенного вливания.

Вау, это было в новинку даже для меня. Не идеально. Ограничение и гидратация… интересное сочетание.

О. Да. Конечно, я, должно быть, находилась в частной больнице, — резюмировала я, отметив еще несколько пунктов, подтверждающих это логичное предположение. Белые стены, кувшин с водой под рукой и свежие цветы, разбросанные по комнате, были достаточной причиной. Я воспользовалась моментом, чтобы оглядеть впечатляющую комнату, потеряв дар речи и испытав благоговейный трепет перед уровнем домашнего уюта, который она олицетворяла.

Это должно было обойтись мне в целое состояние. Я так хорошо справлялась с тем, чтобы не раскидываться деньгами. Это была моя попытка противостоять маниакальным тратам, когда я уходила и не покупала ничего существенного. Тем не менее, я снимала тысячи со своих счетов в течение нескольких часов просто потому, что могла.

Когда ты рос, не имея за душой ничего, кроме нескольких скудных пожитков, и внезапно в твой банк посыпались тысячи, стоило ли удивляться, что я стала безумно тратить?

Я посмотрела налево, где было большое окно, хотя с той высоты, на которой я находилась, я не могла ничего разглядеть. Но я заметила розовые оттенки неба, позволившие мне сделать вывод, что я в значительной степени потратила день на сон. Это безумие.