Голливуд истекает кровью

Подняв руку, я провела ею по задней части шеи, чуть ниже линии роста волос. Вытирая то, что там было, неожиданная боль на секунду потрясла меня. Этого не могло быть…

Широко раскрыв глаза, я расположила зеркальце поменьше, приставленное к моей шее, так, чтобы оно было на одной линии, позволяя мне увидеть в зеркале побольше, что это было.

Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

Я провела по ней еще раз, и, как и ожидалось, оно защипало от боли.

Татуировка.

Гребаная татуировка.

На мне было клеймо.

Я придвинула зеркало поближе и начала поворачивать свое тело в разных направлениях, чтобы рассмотреть рисунок в деталях. Моя кровь вскипела. Клянусь, если бы я была чайником, то те, кто меня окружал, жестоко обожглись бы, когда я взорвалась.

Даня вошла в комнату с подносом вкусной выпечки, который разнесся по колоссальных размеров комнате. В животе у меня заурчало. Чертова тварь всегда знала, когда поблизости была вкусная еда, и знал, что я не отказалась бы от нее, если у меня не было уважительной причины.

— Даня, — сказала я, дождавшись, пока она бросила на меня обеспокоенный взгляд. — Я знаю, что мне не разрешены никакие устройства, но мне нужно рассмотреть эту татуировку более подробно. Ты можешь как-нибудь сфотографировать это и показать мне на свой телефон?

Я знала, что просить — означало требовать от нее многого, но я никогда не сдавала ее в те разы, когда она помогла мне, и никогда бы не сдала. Нервно дернув горлом, она покачала головой, казалось, избавляясь от какого-то внутреннего монолога, жестом предлагая мне повернуться, пока я убирала выбившиеся волоски со своей шеи. Мгновенная вспышка, и я развернулась туда, где она протягивала мне телефон. Я нажала на него. Увеличила изображение.

Буква "М" была вплетена в корону над гербом с узорами, смело обрамляющими корону в оттенках черного и серого, без единого намека на цвет. Это было бы прекрасно, если бы моя кровь не была бешено горячей, если бы я не была готова взорваться от еще одного выбора, отнятого у меня. Кто делал что-то подобное? И считал это приемлемым?

О да, большой плохой лидер мафии. Для меня он был просто большой плохой кучей сожалений. Сожаление о том, что я когда-то верила, что видела в нем больше, чем на самом деле. Что то, что мы разделили вместе, значило больше.

Ты не пожалеешь об этом, — прошептал тихий голос.

Я твердо сказала ему отправиться в пятимильный поход и не возвращаться. Я отбросила все те маленькие привязанности, которые, казалось, были связаны с ним, и выбросила это из головы.

Вот что происходило, когда вмешивались чувства. Вы оставались разочарованными, подавленными. Это был последействующий эффект — осознание того, что крошечная надежда, вложенная в человека, не оправдалась.

— Меня накачали наркотиками? — я чувствовала себя разбитой и просто не в себе. Точно так же, как когда я впервые очнулась здесь.

— Прости, Пэрис, я думаю, что да, — она пожала плечами. — Хотя они мне мало что говорят.

Мне захотелось насадить голову Рейна на пику. Я могла бы поставить ее на сервант в качестве заслуженного приза. Проведя инвентаризацию того, что на мне было надето, и отказавшись от душа, я пронеслась мимо обеспокоенной Дани.

Глава 29

Рейн

Пэрис стояла у входа в комнату для совещаний, примыкающую к моему офису. Разинув рот, окруженная опасной аурой, она была очаровательна в своей ярости. Мои люди неловко заерзали на отведенных им местах вокруг стола.

— Ты заклеймил меня, — обвинила она. Имея в виду татуировку, которую я нарисовал у нее на затылке.

Я склонил голову набок, удовлетворение пробежало по моему телу при виде ее татуировки. Пэрис Блю, заявленная как моя, только она не поняла бы значения измененного дизайна.

— Я так и сделал.

— Есть ли что-нибудь, чего ты не сделаешь, чтобы обеспечить себе еще больше гребаных земель? — руки Пэрис по бокам сжались в кулаки.

Однако дело было не только в земле. И я не стал объяснять ей более подробно, когда она была диковинкой, поглощенной собственным разрушением, не заботясь о рациональном разговоре и фактах.

— Нет, — холодно заявил я с ухмылкой на лице, которая бесконечно раздражала ее.

Она шагнула вперед, и я покачал головой.

— Я вижу этот взгляд в твоих глазах, эта демоница собирается выползти и стереть меня и всю комнату с лица земли. Хотя я бы предпочел, чтобы ты этого не делала.

После ее истерики персоналу уже пришлось навести порядок в столовой.

Я сохранял ухмылку на лице, посвящая ее в новые приготовления, которые я для нее сделал.

— Однако в течение следующих нескольких часов ты вернешься в свой собственный пентхаус. Разумеется, вместе со своей охраной.

Она несколько раз моргнула, как будто ее мозгу потребовалось еще несколько мгновений, чтобы осознать эту идею.

— Почему? — она недоверчиво прищурила на меня свои глаза.