Голливудская Грязь (ЛП)

Мы и были идиотами. Что-то в этом мужчине, занимаясь ли с ним сексом, целуя ли его перед камерой или спуская ночью в «Уолмарте» девятьсот долларов на всякие безделушки, заставляло меня вести себя как идиотка. Кассирша, стриженная под мальчика брюнетка, с которой я училась в школе, упаковала наши вещи, протянула Коулу его кредитную карточку и кивнула мне. Я улыбнулась ей и впервые с того момента, как вошла в магазин, подумала, не была ли она одним из «анонимных источников» из Куинси. Когда мы вытолкнули тележки через парадный вход, на стоянке было темно, электрические лампы в десять тысяч ватт не горели. И вокруг нас, насколько я могла видеть, стояла кромешная тьма. Мы остановились, скрипнув тележками, и уставились в окружающую нас черноту.

ГЛАВА 102

Десять минут спустя, загрузив покупки на заднее сиденье грузовика, мы выяснили, что отключение электричества было вызвано аварией на электростанции. Мне бы хотелось разузнать больше подробностей, но излишняя болтовня означала для меня зря потраченное время. Мне рассказал об этом на заправке Карл. Я понимающе кивнула и спросила его, можно ли купить шоколадные батончики «Ролос» за два доллара по акции. Оказалось, что нет.

На обратном пути к Коулу мы проехали мимо съёмочного комплекса. Он поговорил с сотрудниками службы безопасности, которые заверили его, что они будут тщательно следить за любыми вандалами, которые могут появиться, воспользовавшись отключением света.

Мы тронулись и поехали, а я фыркнула. Вандалы? Это Куинси. Если парни ожидали неприятностей, то им предстояла впереди долгая ночь. Мы сделали последний круг по городу, затем медленно поехали назад, фары были включены, наши глаза внимательно всматривались в дорогу.

Когда мы подъехали к белому зданию, освещённому лунным светом, я кинула взгляд на свой дом и подумала о маме. В это время ночи она уже спала. И даже не знала об отключении электроэнергии, но мне было странно думать о ней одной в этом доме. Как только я уеду, она останется совсем одна. Эта мысль, как и все предыдущие, тоже казалась непривычной. Но я привыкну. Мне придётся. Вполне естественно, что, когда птенцы вырастают, они покидают гнездо.

Мы расположились на полу в гостиной Кирклендов. Я нашла свечи и зажгла их, но, когда большую комнату наполнили блики мерцающего света, внезапно представила, как пламя лижет стену, пузырятся обои, и поспешила задуть несколько свечей. Ну, вот. Сейчас горят четыре. Достаточно, чтобы видеть, просто не совсем чётко. Мы распаковали сумки в гостиной, пол был усыпан нашими вещами, Коки осторожно пробирался через эту кучу. Заметив на полу за спиной Коула его какашки, я кивнула ему и передала коробку с салфетками. Потом надела новую ковбойскую шляпу Коула и разорвала упаковку «Нердс Роуп»1 и стала жевать длинную конфету с одного конца, переставляя нашу добычу. Коул вернулся, подхватил петуха, а я вытащила пакет с горошком и протянула ему.

— Насыпь немного в его ванну. Коки понравится клевать их с подстилки, — слова прозвучали неразборчиво, так как мой рот был полон сладкой вкуснятины, но Коул понял, и кивнув, схватил пакет и направился в ванную. Нам придётся построить для Коки загон во дворе. Он стал слишком большим, чтобы находиться внутри, хотя Коул и хотел сделать из него домашнего петуха. Я нахмурилась, глядя на конфету. Ему. Ему придётся построить загон во дворе. Глупо считать, что мы продолжим вместе проводить время. Только потому, что секс с ним разрушил мой мир и перестроил его совершенно по-новому. Только потому, что нам было весело, мы были безрассудны и целовались в проходе «Уолмарта». Даже если моё сердце будет разбито, когда Коул Мастен покинет город, это моё дело, а не его. Вот что мне нужно было запомнить.

— Там нет света.

Я подняла глаза и увидела Коула, стоящего в тёмном углу гостиной, рядом с ванной комнатой.

— Ну и что? — пожала я плечами. — Ему больше не нужно тепло. Он уже не цыплёнок.

— Не возражаешь, если мы посидим на заднем крыльце? Пока не включится электричество? — Коул держал Коки под мышкой, как футбольный мяч. Футбольный мяч, которому он сейчас чесал грудь.

Я схватила купленную бутылку вина и поднялась на ноги.

— Конечно. Я захвачу стаканы.

После третьего стакана, когда мы сидели, свесив наши босые ноги с крыльца, и моя голова лежала на его плече, я решила рассказать ему о том вечере. Вечере, когда проходил предсвадебный ужин. Мы потеряли Коки в темноте, время от времени откуда-то издалека доносилось его кукареканье. И каждый раз Коул запускал руку в горошек и выбрасывал горсть в траву. Следующим летом Синди Киркленд придётся, проклиная его имя, вырывать ростки гороха. В какой-то момент, где-то на втором стакане, его правая рука скользнула в мою, наши пальцы сцепились, и так там и остались. А уже на третьем стакане моя голова покоилась на его плече, и я решилась заговорить.

— Это было какое-то сумасшествие, — начала я ни с того ни с сего. — То, что я сделала тем вечером. В статье написали правду о том, что произошло.