Голливудская мечта

Замечательно. Она не только будет жить в его доме, но и спать у него за стенкой. Даже самое красивое нижнее белье не сможет отвлечь внимание от ее мумифицированного состояния. Легкие ткани — это, конечно, сексуально… но бинты — вряд ли.

— Давай я покажу тебе твою комнату, а потом можешь делать все что захочешь. — Ной начал подниматься по широкой изогнутой лестнице, огибающей низко висящую люстру. — Я могу позаботиться об обеде, пока ты будешь распаковывать вещи.

Дойдя до верхних ступеней, Келли остановилась.

— Ной, — сказала она, — ты не обязан все это делать. Давай ты будешь менять мне повязку и помогать в том, что мне сложно делать из-за перелома, а в остальном считай, что меня здесь нет. Ты не должен кормить или развлекать меня.

Ной поставил чемодан на пол и шагнул к ней. Положив руку ей на плечо, он посмотрел в ее глаза. Это был тот самый завораживающий взгляд, от которого у нее подгибались колени, а внутри все замирало. И сегодняшний день не был исключением. Хотя… теперь все было по-другому. В последний раз, когда Ной коснулся ее и посмотрел ей в глаза, он поцеловал ее с такой страстью, с таким желанием…

— Представить, что тебя здесь нет, было бы невозможно, — сказал он. — Я знаю, ты чувствуешь себя неуютно, но это я, Келли. Мы давно работаем вместе, а на днях в моей машине произошло нечто, делающее наши отношения не просто дружескими. Позволь мне позаботиться о тебе. Пожалуйста.

Она чувствовала себя почти как ребенок, который, закрыв глаза, думает, что его никто не увидит.

— О чем ты сейчас думаешь? — спросил Ной.

Келли пожала здоровым плечом, на котором все еще лежала его рука. Свободной рукой он приподнял ее подбородок, чтобы она снова взглянула на него.

— Поговори со мной, Келли. Я не позволю тебе пройти через все это в одиночку, даже если ты сама этого хочешь.

Глотая слезы, она вздохнула:

— Я просто не понимаю, как ты можешь смотреть на меня так.

— Как — так?

— Так… будто я тебе небезразлична.

Он наклонил голову и улыбнулся:

— Келли, ты мне небезразлична, иначе тебя бы здесь не было. Тебе больно, и это моя вина.

Келли шагнула в сторону, желая, чтобы он убрал руку:

— Что ты имеешь в виду?

— Если бы я не попросил тебя сниматься для моей рекламы, ты не оказалась бы на том шоссе и не попала бы в аварию.

Келли думала, что больнее быть уже не может, но ошиблась. Его слова означали только одно: она находилась в его доме, под его опекой только потому, что он испытывал жалость и чувство вины, а не из-за того, что произошло между ними в машине. Келли закрыла глаза, пряча слезы до тех пор, пока не останется одна.

— Проводи меня, пожалуйста, в мою комнату. Я очень устала.

Казалось, Ной хотел сказать что-то еще, но, поколебавшись мгновение, кивнул и двинулся дальше по широкому коридору. Келли молила Господа о том, чтобы ее ключица поскорее срослась и она смогла вернуться домой. До сих пор она была настоящим бойцом, но сейчас сомневалась в том, что у нее остались силы сражаться. Войдя в комнату, она направилась к постели, надеясь на то, что после сна ей все покажется не таким ужасным.

Глава 5

Ной взглянул на маленькую фотографию, стоящую на полке рядом с окном в его спальне. На ней были изображены они с Малиндой, еще в те счастливые беззаботные времена. Это была единственная фотография в доме, которую он не убрал в коробку, стоявшую теперь в дальнем углу кладовки, являвшаяся последним напоминанием об одном из самых счастливых моментов в его жизни.

Малинда работала персональным консультантом по покупкам, и его шкаф был полон вещей, на большинстве из которых все еще были бирки. Но по какой-то причине он до сих пор не мог избавиться от них. По какой-то причине? Нет, причину Ной знал. Если он отпустит прошлое, ему придется признать тот факт, что он потерял единственного человека, которого любил больше жизни. И Келли думает, что он ничего не знает об аде на земле? Нет, он переживает его каждый день.

Ной был расстроен из-за Келли. Он совсем не хотел давить на нее, но упрямству нет места в процессе восстановления. Она не выходила из своей комнаты с тех пор, как они приехали. Он спросил, будет ли она есть, но она заявила, что не голодна и хочет отдохнуть. Но это было почти пять часов назад. Уже настало время приема лекарств и перевязки, поэтому ей придется открыть дверь и впустить его. Ей необходимо поесть, потому что нельзя принимать такие сильные болеутоляющие натощак, иначе она почувствует себя еще хуже. Он снова смажет мазью ее шрам, хотя в действительности это лишь предлог прикоснуться к ней. Самооценка и бурлящая энергия Келли, казалось, сильно пострадали в результате аварии, но он намеревался вернуть ее к жизни.