Голливудские триллеры. Детективная трилогия

– Надо быть полным идиотом, чтобы растапливать печь книгами… Стоп! А что это мы так разволновались? Не иначе как собрались писать десятитонную энциклопедию?

– Нет, просто рассказ про одного человека, от которого пахло керосином[308], – сказал я.

– Человека, говоришь…

Мы прошлись по остаткам грандиозной полувековой помойки. Дни, ночи и целые годы хрустели под нашими ногами, как сухой завтрак.

– Иерихон[309], – сказал я.

– Думаешь, кто-то пришел сюда с трубой и… натрубил?

– Скорее даже наорал… Крику было много. И здесь, и у Царицы Калифии.

– А потом еще у святого отца, – сказал Крамли. – Удивительно, как только его церковь не рухнула под этим напором… Смотри-ка, а ведь мы стоим на Омаха-бич[310], в Нормандии, прямо в центре театра военных действий Черчилля. А вот и зонтик Чемберлена[311]… Ты, вообще, прочувствовал момент?

– Более чем. Я все думаю о том, что ощущал старик Раттиган в последнюю секунду… Когда тонул в этом потоке из фалангистов Франко, гитлерюгенда, сталинских коммунистов, беспорядков в Детройте и воскресных комиксов мэра Ла Гуардия… Ну и смерть!

– Ладно, замнем. Посмотри лучше сюда.

Из кучи кошачьего наполнителя, густо перемешанного с ОБРУШЕНИЯМИ РЫНКА и КРИЗИСАМИ БАНКОВ, символически торчал обломок смертного одра Кларенса Раттигана. Подняв венчавший эту конструкцию выпуск театральной странички, я обнаружил там танцующего Нижинского.

– Еще один чокнутый, для комплекта, – сказал Крамли. – Нашли друг друга. Нижинский и Раттиган – один чокнутый сохранил другого.

– Вытри глаза.

Крамли вытер – и там было что вытирать.

– Ну, хватит! – сказал он. – Чертово кладбище. Пошли!

Напоследок я подобрал ТОКИО ПРОСИТ МИРА…

И мы поехали к морю.

Крамли привез меня в мое старое бунгало на побережье, и в это время опять пошел дождь. Я вдруг почувствовал, как со стороны океана повеяло угрозой ночного шторма, убийственные волны которого вполне могли принести с собой Констанцию – мертвую, разумеется. И еще какого-нибудь Раттигана, тоже мертвого… И вообще, смыть к чертовой матери всю мою постель, перемешав ее с водорослями. Нет уж, дудки! Перед уходом я сорвал со стены газеты Кларенса Раттигана.

После этого Крамли отвез меня домой – в глубь материка, в поселок, где не было никакого шторма, где меня ждал пустующий коттедж и припасенная водка под кодовым названием «Эликсир Крамли». Оставив друга с рюмкой у изголовья и включенным светом, он сказал, что обязательно позвонит чуть позже – узнать, хорошо ли я тут себя веду. И уехал.

Я прислушался. По крыше барабанил град – как будто кто-то заколачивал гвозди в крышку гроба. Я позвонил Мэгги на другой континент, прямо сквозь дождь.

– Мне слышится – или кто-то плачет? – спросила она.

Глава 17

Солнце уже видело десятый сон за горизонтом, когда у меня зазвонил телефон.

– Ты знаешь, сколько сейчас времени? – спросил Крамли.

– Ночь на дворе, черт бы тебя побрал!

– Похоже, эти смертники основательно выбили тебя из колеи. Нельзя же так раскисать! Ведешь себя как плаксивая баба-истеричка… Или маменькин сынок с бумажными платочками во всех кармашках.

– Если я и сынок, то уж, во всяком случае, не твой.

– Так. Быстро в душ, чистить зубы – и на выход. И не забудь прихватить с веранды Daily News. Это я оставил, когда звонил в твой чертов звонок, а ты не отзывался. Нашей Царице Калифии надо было не тебе судьбу предсказывать, а себе самой…

– А что, она…

– В семь тридцать я выезжаю на Бункер-Хилл. Будь у входа в чистой рубашке и с зонтиком.

Ровно в семь тридцать… девять я был у входа в чистой рубашке и с зонтиком. Когда я сел в машину, Крамли взял меня за подбородок и внимательно изучил выражение моего лица.

– Смотри мне, чтоб без проливных дождей!

Он вдарил по газам, и мы устремились на Бункер-Хилл.

Вид похоронного бюро «Каллиган и Ортега» нас насторожил. И вообще, нигде не было ни полицейских машин, ни карет трупоперевозки.

– Знаешь, есть такой шотландский эль – называется «Старый особый»? – спросил Крамли, когда мы припарковались к обочине. – Тебе не кажется, что здесь как-то подозрительно, по-особому тихо?

Я развернул на коленях газету. Калифия не попала на первую полосу. Ее скромно прикопали поближе к некрологам.

«Знаменитый медиум, прославленная актриса немых фильмов, погибла, упав с лестницы. Альма Кроун, более известная как Царица Калифия, была обнаружена на крыльце собственного дома на Бункер-Хилл. Соседи сообщают, что слышали крик ее павлина. Судя по всему, Калифия вышла посмотреть, что случилось, и упала на ступеньках. Ее книга «Химия хиромантии» в 1939 году стала бестселлером. Свой прах Калифия завещала развеять в египетской Долине царей, где, как полагают некоторые, она родилась».

– Редкостная чушь, – сказал Крамли.

Приглядевшись, мы заметили, что у входа в дом Царицы темнеет чей-то силуэт, и решили подойти. На ступеньках крыльца сидела молодая особа лет двадцати – смуглая, с длинными темными волосами, – судя по всему, цыганка. По ее лицу ручьями текли слезы, которые она даже не пыталась утереть.

– Господи! Это так ужасно! – рыдая, проговорила она, указывая на парадную дверь. – Так ужасно!