Голливудский участок

Он немедленно сдал бы Малыша Барта, если бы думал, что это ему поможет, но что-то в голосе хорошего копа подсказало, что его могут освободить. Однако тут вошел плохой коп, отвел его в «обезьянник» с деревянной скамьей и запер. Теперь каждый проходящий мимо полицейский мог заглянуть через большое стеклянное окно и таращиться, словно он на самом деле был обезьяной в зоопарке Гриффит-парка.

Когда пятая смена ровно в шесть вышла с инструктажа, некоторые полицейские действительно вытаращились на него.

— Эй, Бенни, — толкнул Б. М. Дрисколл напарника, — это тот наркоман, которого мы оштрафовали?

— Да, — ответил Бенни Брюстер, потом постучал по стеклу и спросил: — Что случилось, приятель? Тебя поймали, когда ты продавал «снежок»?

— Пошел ты, — пробормотал Фарли, а когда Бенни рассмеялся и отошел, прорычал: — Это тебе нужно сидеть в зоопарке вместе с остальными гориллами, проклятая обезьяна!

Баджи с Фаусто видели, что Бенни разговаривает с кем-то в «обезьяннике». Баджи посмотрела в окно и сказала:

— Фаусто, этот тот парень, на которого мы заполняли идентификационную карту у забегаловки с тако.

Фаусто посмотрел на Фарли.

— Да, это тот самый наркоман с тощей подругой. Даю голову на отсечение, его забрали за торговлю наркотиками у «Тако у Пабло». Они ничему не учатся и не меняются.

Когда мимо «обезьянника» проходили Нейт Голливуд и Уэсли, Нейт услышал замечание Фаусто, заглянул внутрь и воскликнул:

— Черт побери, этого парня знает вся полиция! Эй, Уэсли, посмотри-ка!

Уэсли посмотрел и согласился:

— Да. Как его зовут? Рамсдейл?

— Фарли, — произнес Нейт. — Как звезду прежних лет, Фарли Грейнджера.

— Что? — спросил Уэсли.

— Ничего, — ответил Нейт. — Поехали искать Тедди Тромбона. Мы должны его найти, или сегодня ночью меня будут мучить кошмары о том, как я преследую этого старикана, а он держит меня на расстоянии вытянутой трубы своего золотого тромбона.

— Тебе действительно снятся такие сны?

— Нет, — сказал Нейт, — но это прекрасно впишется в последовательность снов в киносценарии, как по-твоему?

Одним из сержантов второй смены была сорокалетняя чернокожая женщина, Вильма Коллинз. Она имела хорошую репутацию среди полицейских, но постоянно мучилась из-за проблем с весом, над которым подшучивали все копы Голливудского участка. Она не была тучной, но обладала весьма пышными формами.

Все знали, что за несколько часов до окончания смены сержант Коллинз любила забежать в «Айхоп» и полакомиться творожными блинчиками, яичницей с колбасой и пропитанными в масле бисквитами. Это служило причиной непрекращающихся шуток о забитых холестерином сосудах сержанта Коллинз.

Когда команда серфингистов загружала походные сумки и готовилась к выезду, вся полицейская стоянка и кабинет начальника смены вдруг взорвались хохотом. Некоторым даже пришлось сесть, чтобы прийти в себя. Этот случай впоследствии стал легендой Голливудского участка.

Оказалось, что сержант Коллинз забыла рацию на прилавке «Айхоп» и мексиканец, собиравший грязную посуду, включил микрофон и передал сообщение на частоте Голливудского участка.

— Алло, алло! Пухлая чернокожая леди-полицейская! Алло, алло! Вы забыли свое радио! Алло! Пухлая чернокожая леди! Вы слышите? Алло, алло!

Выйдя с инструктажа, Нейт Голливуд и Уэсли Драбб почти не разговаривали. Нейт сидел за рулем, и Уэсли никогда не видел, чтобы он так внимательно осматривал улицы.

Наконец Уэсли сказал:

— Я должен был сказать о Тедди Тромбоне на инструктаже.

— Знаю, — ответил Нейт. — А я обязан был сказать, чтобы ты взял номер машины и по крайней мере записал его в идентификационную карточку.

— Я должен был сам об этом догадаться.

— У тебя едва закончилась стажировка. Ты все еще работаешь в режиме «да, сэр, так точно, сэр». Это была моя вина.

— Мы найдем Тедди, — заверил Уэсли.

— Надеюсь, карточка еще у него, — сказал Нейт. И, подумав, добавил: — Ведь это была визитная карточка, правильно? Чья?

— Китайского ресторана. Чин или Чань — что-то вроде этого.

— «Дом Чан»?

— Да, точно!

— Ладно, давай нанесем туда визит.

Эвакуатор был припаркован напротив дома Фарли Рамсдейла, а водитель-мексиканец стучался в дверь, когда на улицу, визжа покрышками своего старого «кадиллака», въехал Козмо Бедросян. Дорожные пробки нарушили весь его план.

Он выскочил из машины и побежал к крыльцу, повторяя:

— Я друг Грегори. Это я.

— Никого нет дома, — сказал мексиканец.

— Это не важно. Пойдем посмотрим машину.

Козмо подбежал к гаражу, открыл подточенные термитами двери и с облегчением увидел, что в гараже ничего не изменилось.

— Давай выкатим ее на улицу, — сказал он. — Нужно все сделать быстро, у меня срочные дела.

Вдвоем мексиканец и Козмо легко вытолкнули машину на подъездную дорожку. Водитель знал свое дело и через несколько минут подцепил «мазду» и поднял ее лебедкой. Козмо едва сдерживался, чтобы не побежать обратно к дому, где под фундаментом был спрятан контейнер с деньгами.

Прежде чем сесть в грузовик и уехать, водитель спросил Козмо:

— Я должен позвонить через тридцать минут?