Голод. Дилогия

– Ну, ты меня удивил, – покачал головой Касс – Беглянка – дочь Седда Креча и племянница Тини. Выходит, родственники они? Тогда понятно, отчего друг на друга как две белки в одном дупле смотрят!

– Плохое у меня предчувствие, старый друг.

За окном покоев мага еще стоял день, но Ирунг уже лежал на высоком ложе и морщился от нежных прикосновений пожилого раба. Уши старика, умасливающего ноги мага целебными мазями, были залиты воском, язык отрезан, поэтому Ирунг говорил без опаски.

– Предчувствие не бывает хорошим, – проскрипел Касс, утонувший в глубоком кресле. – Вот я не один день возле Тини провел – красивая, умная, – но ощущение, что ежа в ладонях держу, ни на мгновение не отпускало! Что же она племянницу-то свою не выручает?

– Тини напоминает мне змею, у которой вместо хвоста еще одна голова с ядовитыми зубами, – пробормотал Ирунг.

– В таком случае ты сам, мой дорогой, змея, у которой три головы! – рассмеялся Касс.

– Неудобно ползать с тремя головами, – отмахнулся маг.

– Зачем же ползать? – удивился Касс – Неужели три головы не способны придумать, как приманить противника к ловчей яме?

– Есть противники, которые и из ловчей ямы способны убить охотника. – Ирунг охнул от неловкого движения раба и зло вытянул его по спине изящной плетью.

Раб вздрогнул и замедлил движения. На спине вздулся свежий рубец.

– Глубже надо копать ловчую яму, – зло прошептал Касс – Колья заостренные вбивать! Змей ядовитых и пауков выпускать на дно! Да камни готовить, чтобы яму эту засыпать, едва враг туда свалится.

– А если враг твой – ветер? – прищурился маг. – Если туман утренний? Как ты их будешь в ловчую яму загонять? Как ты на них будешь змей натравливать да камнями засыпать?

– Это танцовщица-то твоя – туман? – не понял Касс – Или Седд? Тини?..

– Седд не враг. – Ирунг задумался. – С ним другая беда. Я уже давно тебе говорил, я Димуинна конгом сделал не потому, что он мою дочь взял. Я бы уже тогда Седда предпочел. Он хоть и молод еще был, но любого перехлестнул бы, даже нас с тобой. Только он – зверь-одиночка. Он, как юррг, даже самку загрызет, если она после случки замешкается и не убежит! Разве можно с таким крепкое государство ладить? Сегодня поцелует, а завтра голову откусит. Да и Тини не лучше. Только она умнее и опаснее. Но никто из них не туман. И девчонка не туман. Туман в воздухе стоит, ветер в ушах воет, или ты не слышишь?

– Ты все загадками говоришь да присказками, прямо как мой бывший раб – Яриг, – усмехнулся Касс – Ты мне толком-то объясни, что происходит? Считай, уж больше семнадцати лет прошу! Еще при старом конге, отце Седда Креча, тебя спрашивал, зачем приживалку храмовую жрицей храма Сето сделал?

– Приживалку? – усмехнулся маг. – Так слушай же, приятель. Хуже чем приживалку, грязь из грязи достал. Только не я, а прежняя хозяйка. Перед смертью и достала.

– Да ты что?! – оторопел Касс – Не ты ли говорил, что не всякому дар магический боги посылают? Или они дар этот случайно в грязь обронили?

– То мне неведомо. – Ирунг поджал губы. – Зато другое знаю: зеркало Сето выбор сделало. Прямо на Тини указало, лик ее явило.

– Так уж и явило? – недоверчиво скривил губы Касс – Мне, что ли, в храм к Тини по недолгой дружбе напроситься, в зеркало взглянуть? А ну как я там себя с копьем Сади в руке увижу? Тебе покажу, и что? Побежишь Димуинна свергать, чтобы меня на его место поставить?

– Побегу – не побегу, а задумаюсь точно, – поморщился маг. – Ты саму-то Тини не больно слушай. Она даже когда правду говорит, такое ощущение, что приманку в западню укладывает. Получил чудесную мазь на чресла или снадобье в глотку – и радуйся. Только задуматься бы не помешало, с чего это жрица храма снадобьями разбрасывается, которые в сотню раз дороже золота по весу идут?

– Так с чего же? – напрягся Касс.

– Она сейчас к цели своей движется, – процедил сквозь зубы Ирунг. – Оттого ни золота, ни жизней чужих числить не будет. Ты, когда мазь ее получил, скольких девок оседлал? А что она творила тем временем, знаешь?

– Так я и раньше по ночам ее косу на кулак не накручивал! – не понял Касс – Да и кто бы уследил за ней? Что же за цель такая у Тини?

– Не знаю! – отрезал Ирунг. – Почему старуха ее хозяйкой оставила – знаю, а о цели Тини догадываться только могу. Не скрою, когда все это случилось, я тут же в храм прибыл, только старуха уже и слова молвить не могла. Так и померла в тот же день. Покопался я в храмовых записях, тогда Тини сама еще ничего не соображала, нашел кое-какие пометки. Так вот, древнее чем от пяти сотен лет возрастом пергаментов в храме Сето не сохранилось, но и пятьсот лет назад предки Тини в грязи при храме копались. Доля у них была такая, что врагу не пожелаешь, а вот ни в рабство их не продали, ни под корень не вывели. И ведь поколения знать не знали о магическом даре, Тини первая из них такая. Правда, и в Суйку ей первой пришлось сходить…

– Для чего в храме… сберегали эту породу? – удивился Касс – Неужели знали, что проклюнется дар у отростка из гнилого корня? Или жалко было красоту губить?