Голод (пер. Химона)

Когда я на него посмотрлъ, наши взгляды встртились. Я поднимаю шляпу, снова надваю ее и подхожу къ нему,

— Можете вы мн сказать, который теперь часъ? — спрашиваю я.

Онъ мшкаетъ, прежде чмъ достать свои часы, и все время не спускаетъ съ меня глазъ.

— Около четырехъ, — говоритъ онъ.

— Врно! — восклицаю я, — около четырехъ, совершенно врно. Вы знаете ваше дло, какъ я вижу, и я васъ не забуду.

Съ этими словами я отхожу. Онъ стоитъ ошеломленный и смотритъ мн вслдъ съ широко раскрытымъ ртомъ, съ часами въ рукахъ.

— Ха-ха! Вотъ какъ нужно обращаться съ такими скотами. Съ изысканнйшимъ безстыдствомъ.

Этимъ можно внушить къ себ уваженіе и испугать этихъ бестій!

Я былъ очень доволенъ собой и началъ насвистывать. Нервы были такъ напряжены, что я не чувствовалъ никакой боли и даже никакого недомоганія, я чувствовалъ себя легче пуха. Пройдя площадь, базаръ, я свернулъ за уголъ и опустился на скамейк у церкви Спасителя.

Разв не все равно, отошлю ли я обратно десять кронъ или нтъ. Разъ он присланы мн, значитъ он мои, а что до того, откуда пришли эти десять кронъ — какое мн дло? Вдь долженъ же я былъ ихъ взять, разъ мн ихъ прислали, не имло бы смысла оставить ихъ разсыльному. По той же причин не иметъ смысла отослать другой билетъ взамнъ этого. Значитъ, длать было нечего.

Я попробовалъ наблюдать уличную суетню и вообще отвлечь свои мысли; но мн это не удалось, и я все думалъ о десяти кронахъ.

Наконецъ, я сжалъ кулаки; это разозлило меня. «Это оскорбило бы ее, — сказалъ я, — если бъ я отослалъ ей обратно; зачмъ же это длать?» Я ходилъ кругомъ да около этого вопроса, качалъ головой и говорилъ: «Нтъ, покорно благодарю! Вотъ куда это привело». Я пошелъ опять по улиц. Хотя я имлъ вс причины на то, тмъ не мене я не оставилъ за собой свою хорошую, теплую комнату.

Я былъ гордъ; вскочилъ при первомъ же слов, заплатилъ направо, налво и пошелъ своей дорогой… Вотъ теперь я оставилъ свою квартиру и очутился въ прежнемъ положеніи.

А впрочемъ, къ чорту всю эту дребедень! Я совсмъ и не просилъ у нея денегъ, я едва подержалъ ихъ въ рукахъ, я тотчасъ же ихъ отдалъ, заплатилъ совершенно чужимъ мн людямъ, которыхъ я никогда въ жизни больше не увижу. Да, вотъ я какой, плачу до послдняго хеллера! Насколько я знаю Илаяли, она совсмъ не раскаивается въ томъ, что послала мн деньги. Изъ-за чего же я мучаюсь? Это все, что она могла сдлать для меня — посылать мн время отъ времени десять кронъ. Бдная двочка влюблена въ меня… И я приходилъ въ восторгъ отъ этой мысли. Безъ сомннія, она влюблена въ меня, бдняжка.

Было пять часовъ. Опять нервное возбужденіе и ощущеніе пустого шума въ голов. Я смотрлъ прямо передъ собой, широко раскрывъ глаза, на аптеку «Слона». Голодъ свирпствовалъ во мн, и я сильно страдалъ. Въ то время, какъ я смотрлъ въ пространство, передъ моими глазами вырисовывается образъ, который я наконецъ узнаю: пирожница у аптеки «Слона».

Я вздрагиваю, выпрямляюсь и что-то вспоминаю. Да, совершенно врно, это та же самая женщина, за тмъ же столикомъ, на томъ же мст.

Я свистнулъ, щелкнулъ пальцами, всталъ и пошелъ по направленію къ аптек. Ну, безъ глупостей! Какое мн дло до того, чортъ возьми, преступныя ли это деньги или хорошія, норвежскія добродтельныя денежки.

Я не хочу быть смшнымъ изъ-за ложнаго самолюбія: въ конц-концовъ все равно умрешь.

Я иду на уголъ, смотрю въ упоръ на торговку и становлюсь передъ ней. Я, улыбаясь, киваю ей, какъ знакомый, и даю ей понять, что, само собой разумется, я долженъ былъ вторично вернуться.

— Здравствуйте, — сказалъ я. — вы меня не узнаете?

— Нтъ, — медленно отвчаетъ она и смотритъ на меня.

Я улыбаюсь еще больше, какъ-будто это милая шутка съ ея стороны, и говорю:

— Разв вы не помните, что я далъ вамъ однажды нсколько кронъ? Тогда я ничего вамъ не сказалъ, насколько помню; такая ужъ моя привычка. Когда имешь дло съ честными людьми, это совсмъ излишнее — уговариваться и заключать контракты по поводу всякой бездлицы. Ха-ха! Вдь это я далъ вамъ столько денегъ.

— Да, правда, это были вы! Да, теперь я васъ узнаю…

Я хочу помшать ей благодарить за деньги и поспшно прибавляю, выбирая глазами товаръ.

— Теперь я пришелъ за пирожками!

Этого она не понимаетъ.

— Ну, да, пирожки, — повторяю я;- я пришелъ за ними! — говорю и громко смюсь надъ тмъ, что она не сразу догадалась, что я пришелъ за ними. Я беру со стола пирожокъ, что-то въ род французской булки, и начинаю сть.

Увидя это, женщина встаетъ, длаетъ движеніе, какъ-будто защищаетъ отъ меня свой товаръ; она даетъ мн понять, что она не ждала меня обратно, чтобы обобрать ее.

Вотъ какъ? Правда? Она удивительная женщина. Видла ли она когда-нибудь въ своей жизни, чтобы ей кто-нибудь далъ на храненіе деньги и потомъ не требовалъ бы съ нея обратно? Нтъ? Ну, вотъ видите! Можетъ-быть, она думаетъ, что это украденныя деньги, и я бросилъ ихъ ей? Нтъ, она этого не думаетъ! Это очень мило съ ея стороны, если я смю такъ выразиться, что она считаетъ меня за честнаго человка. Ха-ха!

Она удивительная женщина.

Съ какой стати тогда я далъ ей эти деньги? Женщина разозлилась и начала кричать.