Голодная дорога

Мы обернулись, но на том месте, где был свет от лампы, оказалась темнота. Только издалека был слышен ее голос, говорящий о том, что грядет эра смятения. Голос дрожал в ночном воздухе, и нельзя было точно определить, откуда он звучит. Женский голос отовсюду стучал в перепонки наших ушей, из тысячи мест живой раны нашего района.

— Если вы не можете отблагодарить ее сейчас, сделайте это завтра, — сказал Папа почти в предсмертных муках.

Несмотря на просьбы Папы, Мама взяла его под руку и стала помогать ему идти. Я услышал его хрип.

— Ты истекаешь кровью.

— Они хотели перерезать мне горло. Это всего лишь слабая рана. Азаро, сын мой, они собирались убить твоего отца. Только за то, что я не буду за них голосовать…

Голос не слушался его. Я взял Папу за другую руку. Темнота заполнилась людьми. Эта ночь выставила на всеобщее обозрение наше страдание; люди поняли, что случилось. Их лица, голодные и потные, уставились на нас, и они шли за нами весь долгий путь по улице, подбадривая и вселяя в нас силу старинными пословицами. Мама благодарила их. Одна женщина разразилась плачем. Папа ковылял, и его лицо было похоже на маску. Ветер дул нам в лицо. Женщины пели, идя за нами. Когда мы дошли до дома, Мама снова их поблагодарила, и они ушли в ночь, оставив нас наедине с нашими несчастьями. Весь остальной мир уже спал.

Мама вскипятила воду, перебинтовала папины раны и обработала синяки. Он рассказал нам, что случилось. Это была обычная история. К нему пристали несколько мужчин. Они были пьяные. Они спросили, за кого он будет голосовать. Он ответил, что ни за кого. Они напали на него, отобрали деньги и хотели уже его прикончить, когда появилась эта женщина. Они убежали. Когда Папа закончил свой рассказ, мы сели за стол в тишине. Мама приготовила еду. Впервые в жизни Папа после еды не закурил сигарету и не сел размышлять о жизни, качаясь на своем трехногом стуле. Он сразу же заснул после еды.

Он проснулся на следующее утро, жалуясь на боли в желудке. На его раны были наложены бинты, которые за ночь промокли. Маме пришлось промыть раны теплой водой. Кровь присохла к бинтам. Боль снова возобновилась. Папа пошел на работу как обычно.

Глава 5

Я отчетливо помню тот день, когда по дороге из школы я услышал, как над лесом раздались оглушительные раскаты, словно все деревья повалились разом. На мгновение все изменилось. Небо приблизилось к земле. Воздух отяжелел и его стало невозможно вдыхать. Я не мог двигаться. Затем воздух потемнел, снова что-то прогрохотало, и яркая вспышка озарила окрестности. Небо раскололось надвое. И тропинка превратилась в вырубку.

Мир застыл, как будто в мгновение ока он превратился в картинку, а Бог стал Великим Фотографом. С вырубки начинался новый мир. Из этой вспышки появились резко очерченные силуэты духов, поднимавшихся в воздух с отяжелевшими головами. Затем они падали вниз, сталкивались друг с другом и летели в неподвижность мира. Духи плыли мимо меня, проплывали сквозь меня, и их глаза были похожи на драгоценности. И когда произошел новый взрыв, за которым последовала еще одна ослепительная вспышка, духи исчезли в одно мгновение. В воздухе накапливалась тяжесть, облака раскрылись, и первый ливень обрушился на землю.

Облака разразились дождем. Вода затопляла землю. Внезапно фотографическое оцепенение всего стало превращаться в хаос, словно спало какое-то наваждение. Ветер ломал ветви деревьев. Люди подняли крик. Все куда-то побежали. Одни спешили снимать одежду с просушки. Другие мчались в укрытие. Третьи бежали за ведрами, стараясь успеть подставить их под ливень, чтобы запастись самой чистой и сильной по своим свойствам водой в сезоне. Дождь освободил детей от скуки долгого солнцепека. Они кричали совсем по-другому. Они выбегали голые, с большими животами и радостно кричали, в то время как яркая вода обливала их с ног до головы, приглаживала им волосы, и делала их кожу сияющей.

Вода начала затекать в комнаты. Матери с криком закрывали окна и двери. Птицы и насекомые исчезли. Вода, стремительно катясь по низинам и канавам, скапливалась в низких местах, быстро просачивалась в почву, но вскоре поднялась над уровнем земли, оставив навсегда в моей памяти таинственный аромат нового сезона, листьев и прелых трав, дикой коры и всего разнотравья, тайных эссенций Великой Богини, выраставшей из земли.

Ветер очистил воздух запустения нашего района. Застигнутый сразу двумя желаниями — скинуть с себя одежду и броситься навстречу первому дождю этого года, и наоборот — не замочить одежду и книги, я замешкался. Дождь хлестал меня, я едва держался на ногах и смотрел, как вода поднимается мне до лодыжек и черви ползут по ногам. Я сбросил их. Дождь лил как из ведра. Ветер хлестал так сильно, что каждый раз казалось, что он бросается в меня камнями. Я боялся, что небеса прольют столько воды, что земля может стать океаном.