Голодная дорога

Девочка молчала. Я пошел и постучал в комнату Мадам Кото. Ее там, кажется, не было. Поэтому я опять направился в бар и уселся рядом с глиняным котлом. Умиротворенно жужжали мухи. Вошла маленькая девочка и осталась стоять у порога, и полосы занавески закрывали ее лицо. Она смотрела на меня. У нее было длинное печальное лицо и большие глаза. На ее щеках были вытатуированы небольшие знаки. Она была слишком печальна и слишком безучастна, чтобы быть красивой. Она продолжала разглядывать меня, и мне это надоело.

— Чего ты на меня все время смотришь, а?

Она оставалась немой. Затем она пошла во двор и взяла вымытые тарелки и ложки.

За весь день никто не зашел выпить, и я не видел Мадам Кото. Я заснул на скамейке и проснулся внезапно. Было тихо. На столе стояла керосиновая лампа. Я подумал, что очутился где-то в подводном царстве. Я поискал девочку, но никого не нашел. Когда я вернулся, Мадам Кото была в баре с плотником.

— Где ты был? — спросила она меня, перекрикивая стук молотка плотника.

— Я ходил искать девочку.

— Какую девочку?

— Девочку, которая моет тарелки.

Она посмотрела на меня так, как будто я стал рыбой или сошел с ума.

— Какие тарелки?

— Тарелки на заднем дворе.

Она сходила туда, посмотрела и вернулась, крикнув:

— С тобой явно что-то не так.

Я пошел во двор и увидел тарелки и ложки, сваленные в кучу. Их никто не мыл. Кастрюля с перечным супом булькала на решетке над огнем.

— Иди и помой посуду, — приказала Мадам Кото, — пока я не рассердилась.

Мне было все равно, но я пошел. Я набрал воды из колодца, сел на стул и помыл тарелки и ложки. Огонь обжигал мне лицо и сушил глаза, и у меня закружилась голова от необычно благоухающего древесного дыма. Я слушал, как стучит молоток плотника и трещат дрова. Головокружение стало еще сильнее от приливов жара, меня зашатало, и все завертелось. Перечный суп вспенился зелеными пузырями, побежал через край и пролился на огонь, к очагу подошла маленькая девочка и сняла крышку с кипящей кастрюли голыми руками. Затем она помешала суп длинным деревянным черпаком, который имел форму человеческой ладони.

— Уходи отсюда, — крикнул я.

Когда она вытащила черпак, конца в виде руки на нем уже не было. Деревянная ладонь стала частью супа.

— Смотри, что ты наделала! — закричал я.

Она выбросила то, что осталось от ковша и отошла, сердясь на что-то. Вскоре она вернулась с длинной большой костью. Она помешала ею суп и кость растворилась.

— Если ты не уйдешь отсюда, я побью тебя, — пригрозил я.

Она снова прикрыла кастрюлю крышкой, припала к земле рядом с решеткой и уставилась на огонь. Она протянула в него руки, как будто погреть их, и затем швырнула в пламя две белых каури. Огонь вскрикнул, треща и постреливая, и густой синий дым заполнил воздух и поглотил девочку, а когда дым прошел, я увидел, что девочка растаяла. Сначала в воздухе растворились ее распростертые руки, затем плечи и потом уже все тело. Ее голова оставалась на земле, и большие печальные глаза продолжали безразлично на меня смотреть, пока голова совсем не растаяла. Я закричал и вдруг все стало белым-бело. Я упал около огня. Когда я пришел в себя, то лежал на спине на земляном полу. Моя рубашка вся промокла. Надо мной стояла Мадам Кото.

— Что опять с тобой происходит, а?

— Я опять видел девочку.

— Какую девочку?

— Которая тогда мыла тарелки.

— Поднимайся!

Я встал. Я чувствовал себя очень странно, словно это я растаял. Я присел на стул. На том месте, где была голова девочки, всего-навсего было пятно от пролитой пены из кастрюли.

— Где ты ее видел?

— Здесь, — я указал на пену.

— Здесь ничего нет.

— Но она тут была! — настаивал я.

— Иди в бар. Не надо мыть тарелки. Иди и попей немного воды.

Я пошел, попил воды и сел на скамейку. От нескончаемого стука молотка у меня началась невыносимая головная боль. Каждый раз, когда плотник поднимал молоток в воздух, я чувствовал, что он опускается мне на голову. Я вышел из бара и сел на песок. Я смотрел, как мимо проходят люди. Никто не заходил в бар. Никто даже не смотрел в его сторону. Темнота медленно заволакивала лес. Воздух становился прохладнее. Птицы перелетали с дерева на дерево. Кишели насекомые. Никто не замечал бар, потому что вокруг все было куда интереснее. Я чувствовал себя на краю реальности. Бар Мадам Кото казался странным сказочным миром посреди мира реального, еще более сказочного в своих возможностях.

Я стал бросать камни в новую вывеску. Затем швырять в голубую дверь и в разноцветные пластиковые полоски занавески. Вышла Мадам Кото и сказала:

— Кто швыряет камни?

— Это девочка, — ответил я.

— Где она?

— Убежала.