Голодная Гора

Он помог матери и сестре выйти из экипажа, и, оставив их на попечение братьев, зятя и Тома Калагена, взбежал по узкой лестничке, которая вела в зал заседаний на втором этаже. Сердце у него колотилось, и в первый раз в жизни дрожали руки. Он вошел в зал, полный людей, где стоял оживленный говор. Снаружи бесновалась толпа, приветствуя победителя. А там, на балконе, держа шляпу в руке и кланяясь направо и налево, стоял мистер Сартор, кандидат от либералов. Что-то обрвалось в сердце Генри, к горлу подступила волна разочарования.

О, черт, подумал он, да будь оно все трижды проклято...

А потом улыбнулся, пошел к балкону, протянул руку, а мистер Сартор, новый член парламента от Бронси, обернулся и, увидев его, поманил рукой, указав на место рядом с собой на балконе. Кандидат от либералов был избран большинством в восемь тысяч голосов.

- Ну, вот и все, - сказал Генри, когда аплодисменты стихли и толпа рассеялась, чтобы отпраздновать победу в пабах. - И я должен теперь признаться перед всей семьей, что я ни одной минуты не надеялся, что одержу победу. Это был просто интересный опыт, и я получил большое удовольствие. А теперь вернемся назад в отель, пообедаем на славу и забудем всю эту историю.

- Речь спортсмена, - сказал Том Калаген, беря приятеля под руку. - Не могу не признаться, что я разочарован. Ине так хотелось явиться в Вестминстер и посмотреть, как ты заговоришь этих типов до смерти. Ну да ладно, не пришлось, так не пришлось, зато ты останешься с нами в Дунхейвене.

- В другой раз больше повезет, старина, - сказал Эдвард.

- Ну нет, второго раза не будет, - ответил Генри. - Это была моя первая и последняя попытка заняться политикой. Один раз можно выставить себя дураком, это еще ничего, но во второй раз было бы уже слишком.

Он говорил весело и непринужденно, стараясь скрыть свое разочарование. Семья не должна думать, что он огорчен, да он вовсе и не огорчен, пытался он себя убедить. Самое скверное, это когда человек не умеет достойно проигрывать. Нет, это просто небольшой укол для моего самолюбия. Ведь до сих пор Генри Бродрику удавалось все.

- Я просто не понимаю, как они могли голосовать за мистера Сартора, сказала Фанни-Роза, - это такой удивительно непривлекательный человек. У него скверные зубы, что абсолютно непростительно, и никаких манер, сразу видно, что человек невоспитанный.

- Для жителей Бронси это не имеет значения, миссис Бродрик, - сказал Том Калаген. - Они считают, что мистер Сартор дучше осведомлен об их жизни, чем Генри, потому они его и выбрали.

- Ну конечно, человека, который питается одним хлебом и овсянкой, очень легко убедить в том, что он страдалец, - ответила Фанни-Роза. - Вопрос только в том, лучше ли ему станет оттого, что он будет об этом знать.

- Политика - это азартная игра, и ничего больше, - сказал Генри, - и если ты проиграл, то платишь проигрыш и забываешь о нем, что я и собираюсь сделать.

- Это указывает на то, что ты благоразумный и уравновешенный человек, сказал Том Калаген, - заядлый игрок никогда не может понять, что он побит, он продолжает ставить снова и снова, пока это не сделается болезнью, и он вообще уже не может остановиться. Это одна из форм ухода от действительности, такая же, как пьянство, это у человека в крови. Однако я не понимаю, что это мы вдруг стали так серьезны. Генри, дружище, пусть ты потерпел поражение на выборах, но тя себя вел, как настоящий джентльмен, и я тобой горжусь.

- Мы все тобой гордимся, - сказала его мать, потрепав сына по щеке. - А как он великолепно выглядел, как был красив, когда стоял на балконе рядом с этим противным человеком. Я уверена, все они жалели, что голосовали за него, а не за Генри.

Итак, все Бродрики вернулись в отель, испытывая ощущение какой-то пустоты и стараясь этого не показать, а когда они входили в холл, к Генри подошел мальчик-слуга и протянул ему на подносе телеграмму.

- Какой-нибудь шутник посылает поздравление, - сказала Фанни-Роза. - Не открывай ее, ты только расстроишься.

Но Генри уже разорвал обертку и читал то, что было написано. Он поднял голову, глаза его сияли, и он помахал бумажкой перед собравшимися.

- К дьяволу политику! - воскликнул он. - Кому она нужна? У меня родился сын, а все остальное не имеет значения.

Его окружили, заглядывая ему через плечо.

Телеграмма была короткая, однако там было все, что нужно.

"Не огорчайся, если выборы будут неудачными. У тебя родился сын, и мы оба ждем тебя дома. Он похож на тебя, я назвала его Хэл. Моя любовь и все мысли с тобой. Кэтрин."

- Разве я не говорил? - сказал Генри со счастливой улыбкой, - что она единственная и неповторимая? Позови кельнера, Том. Хотя я и потерпел сегодня поражение, но шампанского мы все равно выпьем.

3