Читаем Голодная Гора полностью

- Ну и чудеса, - сказал Джек Донован. - Юный мистер Бродрик собственной персоной. Мы с Пэтом только что толковали, что пора бы уж вам вернуться с той стороны, из этой вашей распрекрасной школы.

- Здравствуйте, - небрежно приветствовал их Джонни, протягивая два пальца. - Куда это вы направляетесь, ребята? Я тут дожидаюсь деда, и у меня два часа свободных, совсем нечего делать.

- А-а, так мы покажем вам Слейн, - сказал Джек Донован, подмигнув. Это прекрасный город, если знать, что к чему. Давай-ка промочим горло, прежде чем решим, что делать дальше.

- Не стоит вам показываться вместе с нами в трактире, - сказал второй парень. - Ваш дедушка непременно узнает и задаст вам хорошую порку.

- Мне никто не указ, я делаю, что хочу, черт возьми, - огрызнулся Джонни. - Ну, вы, показывайте дорогу, а то у меня глотка пересохла.

Он прекрасно знал, что если его обнаружат в обществе этих парней, тем более, что один из них носит фамилию Донован, ему крепко достанется, ибо, неизвестно, по какой причине, его дедушка не любит Донованов, так же, как обе его тетушки и даже мать. Последнее обстоятельство, однако, заставило его относиться к этим ребятам тем более дружелюбно. Вскоре все трое сидели у стойки одного из многочисленных пабов Слейна. В кабачке было полно народа, и атмосфера была такая, что можно было задохнуться. Где-то неподалеку была ярмарка, и все трактиры были заполнены сельскими жителями; за столами сидели старики со своими нескончаемыми историями, визгливые женщины и миловидные крестьянские девушки в шалях, наброшенных на голову.

- Что тебе спросить? Виски будешь? - обратился к Джонни Джек Донован.

- Буду, - храбро отвечал тот.

Дома он пил эль, когда удавалось раздобыть, и иногда какой-нибудь жалкий стаканчик портвейна, если деду угодно было протянуть ему графин.

- Вот это по-нашему, - восхищенно сказал Джек Донован, когда Джонни выпил свою порцию одним глотком, стараясь делать вид, что это ему нипочем. Клянусь, тебе хочется повторить. Ну-ка, Пэт, еще стаканчик этому превосходному молодому джентльмену.

Вторую порцию Джонни выпил помедленнее. Бог ты мой, это здорово. Чертовски здорово. В человека вливается жизнь. И храбрость тоже. Будь он проклят, если вернется в Итон в следующем семестре. Пускай дядюшка Боб позаботится о патенте сразу же, не откладывая.

- Через месяц-другой я поступаю в драгуны, - сообщил он, глядя на своих собутыльников.

- Вот это жизнь, - сказал Джек Донован. - Каким храбрецом вы будете выглядеть, мистер Джонни, с королевским штандартом в руках. У меня у самого, знаете ли, появилось желание последовать вашему примеру. Еще стаканчик виски?

- Не возражаю, - согласился Джонни, - только при условии, что платить буду я.

- За ваше здоровье, в таком случае, - сказал Джек Донован, - и наилучшие пожелания самому замечательному парню, какого мне приходилось встречать, право слово, верно вам говорю. Вам ведь уже сравнялся двадцать один?

- Мне семнадцать, - сказал Джонни.

- Вы меня обманываете. Клянусь всеми святыми, вы меня обманываете. Разве не правда, Пэт?

- Уверяю вас, что это правда, мне исполнилось семнадцать в мае.

- А как он пьет виски, подумать только! Право же, можно гордиться. Я готов был поклясться, что вам не меньше двадцати одного. Посмотрите, как на вас поглядывает через окно эта девчонка. Она тоже готова поклясться, что вам двадцать один, верно, Пэт?

Парни без конца смеялись, раскачиваясь на своих стульях у стойки, и Джонни, удивляясь, что он еще может сидеть прямо, тоже смеялся, глядя на девушку в шали, сидевшую в другом конце комнаты. Девушка улыбнулась в ответ и поманила его пальцем.

- Смотри-ка ты, он уже одержал победу, теперь он для нас потерян, горестно проговорил Джек Донован, возводя очи к небу. - Однако, если ему только семнадцать, тогда нечего и думать о Бетти Финеган. Она таких птенцов не принимает.

- Что ты хочешь сказать? - спросил Джонни.

Смех этого типа вдруг показался ему оскорбительным, и вообще ему не нравились рыжие волосы. В конце концов, может быть, дедушка и прав, что не любит Донованов. В комнате, к тому же, сделалось до чертиков жарко, а все окружающие страшно шумели.

- Спорим, ты не можешь отвести Бетти Финеган, куда полагается, это тебе не то, что опрокинуть две стопки виски, - подначивал Джек Донован, слишком близко придвигая свою насмешливую физиономию к лицу Джонни.

- Да неужели? Почему ты так думаешь?

- Да потому, что на той стороне, в вашей прекрасной школе вам такое не разрешается, - сказал Джек Донован. - Опрокинуть стаканчик виски - это всякий может, а вот чтобы иметь дело с женщиной, нужно быть настоящим мужчиной.

Снова раздался взрыв хохота, теперь уже и другие люди в пабе стали оглядываться на Джонни.

- Давай, парень, веселись, - сказал ему какой-то старик, размахивая стаканом. - Эти молодцы просто завидуют тебе, право слово. Верно я говорю, Бетти?

Востроглазая девушка в шали кивнула и снова улыбнулась Джонни.

Он медленно поднялся на ноги и посмотрел на Джека Донована.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уроки счастья
Уроки счастья

В тридцать семь от жизни не ждешь никаких сюрпризов, привыкаешь относиться ко всему с долей здорового цинизма и обзаводишься кучей холостяцких привычек. Работа в школе не предполагает широкого круга знакомств, а подружки все давно вышли замуж, и на первом месте у них муж и дети. Вот и я уже смирилась с тем, что на личной жизни можно поставить крест, ведь мужчинам интереснее молодые и стройные, а не умные и осторожные женщины. Но его величество случай плевать хотел на мои убеждения и все повернул по-своему, и внезапно в моей размеренной и устоявшейся жизни появились два программиста, имеющие свои взгляды на то, как надо ухаживать за женщиной. И что на первом месте у них будет совсем не работа и собственный эгоизм.

Кира Стрельникова , Некто Лукас

Современная русская и зарубежная проза / Самиздат, сетевая литература / Любовно-фантастические романы / Романы
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее