Голодная кровь (Рассказы и повесть)

В эти-то мгновения, переломленную надвое, брошенную у Стены Скорби маротту и подхватили. Нижнюю её часть с наконечником, – прекрасно обученная, но на беду потерявшая хозяина собака. Верхнюю часть – подросток, заинтересовавшийся резной головкой с высунутым языком.

Впрочем, и собака, и подросток быстро оставили обломки маротты в покое.

Подросток вынул женское карманное зеркальце, показал заляпанной жиром поверхности язык, пупырчатым своим языком залюбовался и, бросив обломок маротты на асфальт, едва волоча ноги и путаясь в собственных мыслях, но при этом, продолжая неотрывно глядеть в зеркальце, двинул в Интернет-кафе.

Русский охотничий спаниель, рыже-пегий, с висячими длинными ушами и пятнистыми лапами, тоже оставил обломок жезла в покое. Умная подружейная псина, до боли преданная потерявшемуся два дня назад хозяину, враз поняла: такая палка перепелятнику не нужна. Медленно развернувшись, рыже-пегий охотник пустился лёгким галопом по пахучему следу, оставленному кем-то из убегавших от ОМОНа людей.

И тогда маротту подхватил – сперва один обломок, а метров через тридцать другой – нестарый ещё бомж-интеллигент. Он и бомжом-то настоящим не был, просто месяц назад, пока вкалывал в донбасской командировке, жена успела выкинуть вещи, поменять на дверях замки и оставила сторожить их квартиру здоровенного охранника-амбала, взявшего по этому случаю отпуск за свой счёт.

Бомж-интеллигент залюбовался резной работой и хоть с опозданием, а решил вернуть – пусть даже сломанную – палку хозяину. Он видел, как хозяина резной палки повалили наземь, как били, как налетел, но никого не стал задерживать ОМОН, видел, как два омоновца помогли дотащить лежащего до «скорой». Внимательно наблюдал бомж и за тем, как человека в клоунской разодранной вдоль и поперёк одежде увозила карета, слышал докторицу перед тем, как машина тронулась с места, недовольно сказавшую фельдшеру:

– Опять в 23-ю?! Будут там полчаса мариновать, пока этого клоуна не оформят. Даже странно: врачебный персонал в больнице классный, а технические службы уж очень неразворотливые.

23-ю больницу имени доктора Давыдовского, стоящую у подошвы крутобокой Швивой горки, бомж-интеллигент хорошо знал: в тамошний морг забирали его мать, оттуда на кладбище он её и увозил…

Идти до больницы было далеко, а делать нечего: глаз деревянного шута, так и колол, так и сверлил бомжа-интеллигента, и чуть ли не в голос требовал: верни, верни хозяину!