Голодная (ЛП)

— Я не понимаю, почему так произошло, — оправдывается мужчина. — Приношу извинения. Я вызову для вас карету скорой помощи.

— Нет! — одновременно кричим мы втроём.

Как раз в этот момент бордовые футболки начинают движение вокруг зелёного Разумобиля, который выезжает из парковки через несколько выходов от нас.

— Что там происходит? — спрашивает мужчина.

Язя вздрагивает, когда видит, как лысый охранник выламывает двери её машины и ныряет внутрь.

— Нам, наверное, нужно найти твою маму, — говорю я Язе. — Она будет жутко беспокоиться. — Спасибо вам за помощь.

— Конечно, без проблем, — бормочет он, продолжая наблюдать за охранниками, которые разбирают на части Разумобиль Язи, а мы в это время выскальзываем из противоположного выхода.

* * *

— Моя бедная малышка! — стонет Язя, когда мы прячемся в тускло освещённом конце парковочного гаража. Мы прижимаемся к бетонной конструкции, чтобы внешние камеры не смогли засечь нас. — Как я буду передвигаться без нее?

— Прости меня! — говорю я ей. — Я обещаю, когда всё это закончится, я побеспокоюсь, чтобы у тебя был новый Разумобиль. Ты сможешь пользоваться моим. Я клянусь.

— Что за беда, у вас не будет личного средства передвижения, — бормочет Бэзил себе под нос.

Я поворачиваюсь к нему: — Предполагалось, что это будет наш билет наружу, — напоминаю я ему. — Теперь мы застряли. Наши лица на каждом экране в Кругах. Нас поймают за три секунды.

— Она права, — говорит Язя. — Все вокруг будут искать вас. — На мгновением мы все замолкаем, затем Язя говорит. — Стойте! — Она резко поворачивается, и мы видим, как выгорающее изображение Хеджи танцует на её коже. — Если бы мы смогли добраться в салон к моему стилисту....

— Сейчас не время наводить красоту! — огрызаюсь я.

— Да нет же! Файо может изменить ваш внешний вид. Ваши волосы, глаза, цвет кожи. Тогда никто не догадается, кто вы есть на самом деле.

— Такое разве возможно? — спрашивает Бэзил с широко раскрытыми от удивления глазами.

— Разумеется, — говорит Язя.

— Тогда идём. Где находится этот парень? — спрашивает он.

— Где-то во Внешнем Круге, — говорит она.

— А конкретнее?

Мы с Язей тупо смотрим друг на дружку. — Как ещё я могу узнать? — спрашивает Язя.

— А разве ты не можешь использовать эту штуку, — он тянется пальцами к Гизмо Язи, — и узнать адрес?

— Это вроде как нелегально, — говорит Язя. — Точных координат нет. Я запрограммировала его адрес в своём Разумобиле, и он отвозил меня туда, но сейчас...

— О, нет, — саркастически говорит Бэзил... Ты хочешь сказать, что технология не может решить всех проблем?

— Сейчас мы разберёмся с этим, — говорю я. — Тут недалеко есть старое здание.

— О да, это очень поможет, — сухо произносит Бэзил.

— Дай мне секунду, — говорю я и закрываю глаза, пытаясь представить место, но прошло слишком много времени с тех пор как Язя затащила меня туда и картинка размыта. — На старом здании есть какой-то знак наверху. Вроде бы сине-желтый?

— Ага, точно, — подхватывает Язя. — Фабрика или что-то в этом роде.

— Правильно, — я пытаюсь вытащить картинку из своих воспоминаний. — Что-то вроде как... — мои глаза резко открываются. — Сахар! Я вспомнила, потому что, когда ты потащила меня туда в первый раз, я спросила бабушку, что такое сахар, и она объяснила, что это самое сладкое, что когда-либо существовало, а мама сказала, что это яд. Что-то похожее на До Ре Ми Сахар или Дон и Мо Сахар, или что-то вроде того.

— ДОМИНО САХАР? — спрашивает Бэзил.

— Точно! А ты откуда знаешь? — спрашиваю я.

— Я видел это здание раньше, — отвечает он.

— Так ты знаешь, где оно находится? — спрашивает Язя.

Бэзил корчит рожицу и кивает.

— Наверное, это потом пригодится, а? — Язя машет своим Гизмо перед лицом Бэзила.

— Даже если мы и вспомнили, что салон находится возле фабрики ДОМИНО САХАР, мы всё равно не можем туда добраться, — замечаю я.

— Здесь должен быть какой-нибудь общественный транспорт, — произносит Бэзил, осматривая территорию.

И снова мы с Язей тупо смотрим на него.

— Как по вашему люди из Внешних Кругов, у которых нет Разумобилей или денег на оплату шоссе, добираются на работу? — спрашивает он.

— А что? За пользование шоссе взимается плата? — спрашивает Язя.

— Кто, по-твоему, за всё это платит? — уточняет Бэзил. — Правительство?

— Боже мой, — говорю я Язе, — Мы непосвящённые.

— Что значит "непосвященные"? — спрашивает Язя, уперев руки в бока.

— Все в порядке, — говорит Бэзил, — Я не знал что такое спелеология.

— Спа-салон, — уточняет Язя.

— Ну да, — говорит он. — Транспорт должен быть где-то на задворках, вне поля зрения покупателей, чтобы Боже упаси, они не увидели рабочих вне их рабочих мест.

— Но разве Единый Мир не узнает, что мы воспользовались транспортом? Разве они не увидят перевод, когда мы совершим платеж? И что насчёт камер? — спрашиваю я.

Бэзил смотрит на меня, приподняв одну бровь: — Единый Мир не контролирует этот транспорт.

— А кто же тогда? — спрашиваю я.

— Люди.

* * *

Когда мы оказываемся за гаражом, мы видим ещё одну парковку, на этот раз захламленную, пыльную, на которой в ряд стоят большие, странные развалюхи.