Голодная степь: Голод, насилие и создание Советского Казахстана

Научная литература об эпохе нэпа в первую очередь интересовалась «крестьянским вопросом», или тем, как советская власть интегрировала непокорных крестьян в государство231. Однако пример Казахстана наглядно показывает, что период нэпа не сводился к крестьянскому вопросу. В Казахстане, как и в других восточных регионах СССР, власти имели дело не только с крестьянами, но и с совершенно чужеродными социальными группами – от кочевников-скотоводов до охотников, собирателей и рыбаков232. Даже крестьяне с трудом вписывались в картину мира большевиков; место же этих групп населения в марксистско-ленинской истории было еще менее очевидным. Крестьяне обеспечивали важнейший ресурс – хлеб. А понять, что могут производить восточные регионы, нередко страдавшие от морозов, низкокачественных почв или засушливости, было сложнее.

В годы нэпа судьба кочевников-казахов, как и советских крестьян, еще не была определена: специалисты и власти пробовали разные подходы и вели дискуссию о том, как лучше интегрировать их в государство233. На первых порах Москва подошла к «вопросу о кочевниках» противоречиво. Некоторые программы, например земельные реформы 1921–1922 годов, ослабили экономическую основу кочевого образа жизни, изменив системы землепользования234. Вместе с тем другие инициативы скорее способствовали мобильности казахов, чем мешали ей. Советские активисты, стремясь добраться до самых отдаленных уголков республики, кочевали вместе с аулами, а ряд постановлений подтвердил, что главной основой экономики Казахстана является скотоводство235. Эксперты республиканского Наркомата земледелия (Казнаркомзема) – агрономы, этнографы, географы, многие из которых не являлись большевиками, – утверждали, что кочевое скотоводство позволяет использовать природные условия республики наилучшим образом, и предупреждали, что любая попытка посадить казахов на землю приведет к катастрофическим последствиям. Играли свою роль и казахские деятели: Ахмет Байтурсынов (Ахмет Байтұрсынұлы), бывший участник Алаш-Орды, казахской политической партии, которая в Гражданскую войну выступала против большевиков, утверждал, что внутри казахского аула уже действует коммунизм.

В 1927–1928 годах началось ужесточение экономической политики во всех концах Советского Союза, а в Казахстане начала побеждать линия на быстрое уничтожение номадизма во всей республике. Специалистов, утверждавших, что кочевое скотоводство позволяет наиболее продуктивно использовать засушливые зоны республики, изгнали из Казнаркомзема и обвинили в «буржуазности». Байтурсынов, как и несколько других бывших членов Алаш-Орды, оказался в 1929 году под арестом. Теперь ученые, ссылаясь на колебания численности стад у кочевников в результате засухи, джута или эпидемий, уверенно заявляли, что кочевое скотоводство – в высшей степени нестабильное средство производства. Обличая тех, кто утверждал, что засушливая часть Степи не способна поддерживать существование оседлого населения, советские деятели провозглашали способность социалистического государства преодолеть предел, поставленный человеческой деятельности природой.

В соответствии с этим сдвигом ученые начали пересмотр казахской истории через призму марксизма-ленинизма. Они заявили, что «отсталая» практика кочевого скотоводства противоречит антиимперской политике национальностей, которую проводит советская власть, пообещавшая поддержать развитие казахов как национальной группы. Кочевое скотоводство, говорили они, препятствует превращению казахов в современную советскую нацию. Чтобы уничтожить «мелкобуржуазное» сознание казахов, их необходимо посадить на землю. Эксперты призвали к себе на помощь язык советского национального строительства. Кочевое скотоводство было признано экономически неэффективным и культурно отсталым.