Голодная степь: Голод, насилие и создание Советского Казахстана

В своем влиятельном труде «Благими намерениями государства» ученый Джеймс К. Скотт исследовал неудачи некоторых государственных проектов по переустройству общества, включая и коллективизацию в РСФСР. Он подчеркнул, что местные практические навыки, savoir faire, могли бы позволить исправить ошибки авторитарного государственного планирования, того, что он назвал «высоким модернизмом»481. Однако пример Малого Октября в Казахстане как будто противоречит выводам Скотта по поводу авторитарного государственного планирования. Сама конструкция этого государственного проекта по переустройству общества была нацелена не на отталкивание, а на привлечение и поощрение местных участников. ЦК и ОГПУ наметили общие контуры программы (общее число байских хозяйств, подлежащих конфискации, и их административное распределение), но осуществление важнейших сторон этой программы было поручено самим казахам. Как показала эта глава, участие казахов стало главным фактором, определившим и характер кампании (кого она затронула, а кого – нет), и размах насилия. В данном случае местные ноу-хау не смягчили ошибок авторитарного государственного планирования, а скорее лишь усугубили кризис. В результате конфискационной кампании казахское общество начало разрушаться изнутри.

С точки зрения московского руководства, многие результаты Малого Октября можно было считать успешными. В результате кампании в казахском обществе произошла частичная социальная революция, нейтрализовавшая сопротивление таких «врагов», как алашординцы и «белая кость», ханы, султаны и торе. Ряды советской бюрократии начали пополняться «черной костью» – в противовес царскому времени, когда казахи, взаимодействовавшие с властью, обычно принадлежали к «белой кости». Вовлеченность казахских уполномоченных в кампанию по конфискации сделала их участниками и выгодополучателями государственных программ. Эта кампания позволила руководству начать создание местных партийных и бюрократических органов, необходимых для проведения коллективизации.

Но кампания по конфискации байских хозяйств имела и неожиданные последствия, отчасти предвещавшие проблемы самой коллективизации. Во многих частях республики местной бюрократии почти не было, и алма-атинскому руководству было нелегко не только руководить кампанией, но и получать достоверную информацию о ходе событий. Чтобы избежать конфискации, множество казахов обратились в бегство. Таким образом, кампания, которая планировалась как первый этап в превращении казахов в оседлое население, фактически способствовала не сокращению, а увеличению движения населения в республике. Вызванные ею опустошения усугубила коллективизация, которая началась зимой 1929/1930 года.

Карта 3. Западный Казахстан в 1933 году

Глава 4 КОЧЕВНИКИ В ОСАДЕ

Первая волна коллективизации в Казахстане

В конце 1929 года ЦК дал санкцию на запуск ключевого элемента пятилетнего плана – форсированной коллективизации. Большевики никогда в полной мере не принимали нэп – политику, в рамках которой крестьяне-единоличники продавали свой хлеб государству, и это неприятие проявилось особенно ярко в 1927–1928 годах, когда на государственных рынках наблюдалась сильнейшая нехватка хлеба. К концу 1929 года ряд факторов, в том числе экономические решения, события на международной арене, внутренняя политика и идеологические соображения, перевесили чашу весов в пользу форсированной коллективизации482. Сталин отказался от нэпа и провозгласил первую пятилетку – масштабную программу по трансформации Советского государства. Планировалось провести индустриализацию с опорой на сельское хозяйство. Советская власть стремилась при помощи коллективизации взять под контроль запасы продовольствия и повысить его производство: хлеб планировалось продавать за иностранную валюту, используя ее для финансирования масштабных промышленных проектов, без которых построение социализма считалось немыслимым. Как хлеб, так и мясо следовало выкачивать из деревни, чтобы кормить растущее число голодных промышленных рабочих.