Голодные Игры глазами Пита Мелларка (СИ)

— Прошу, отец, не говори, что тебе жаль, что я вот-вот умру, — не стану говорить, что мне хватило мамы, хотя это так и вертится у меня на языке.

— Я и не собирался. Просто хочу попросить тебя не опускать руки. Даже если ты не хочешь побороться за победу, отчаиваться все равно нельзя. Ты замечательный парень с огромным сердцем, так что сможешь помочь многим даже на Играх, я это точно знаю. Никто не сможет заставить тебя быть жестоким или убивать. Игры не должны изменить тебя, — его слова вытягивают всю грязь, сказанную мамой, и заполняют это пространство чем-то светлым и теплым. Отец всегда был мне ближе по характеру, и сейчас я убеждаюсь в этом еще раз. Он говорит особенно правильные слова, поэтому я не могу сдержать слез и обнимаю его, возможно, в последний раз.

— Я сделаю именно так, отец, — шепчу я.

— И еще, сынок, я верю в тебя! Даже если ты не вернешься, знай, что я горжусь тобой! Но постарайся все-таки вернуться, — от этих слов я окончательно срываюсь и реву, как маленький мальчик, пока отца не уводят.

Только успеваю выкрикнуть, что я сделаю все, что в моих силах. Даже не знаю, слышит ли он это. Вслед за отцом приходят прощаться все мои друзья и близкие. Мои братья уверяют, что я смогу вернуться, хотя сам знаю, что если встанет выбор между мной и Китнисс, я сам захочу умереть, но никому этого не говорю. Поток людей, заходящих ко мне, заканчивается, и я спокойно сажусь на мягкий диван, сдерживая себя, как могу.

Когда начинаю думать, что это все, кто хотел меня увидеть в последний раз перед Играми, дверь опять открывается. В комнату заходит темноволосый высокий парень. Вначале я не могу разобрать, кто он, но через пару секунд понимаю. Это Гейл — друг Китнисс, с которым они охотятся вместе. Знаю это, потому что отец покупает у них подстреленную дичь и всегда поражается тому, насколько точно стреляет из лука Китнисс. Она попадает белкам точно в голову, при этом сохраняя мясо и шкурку. Ну а если дичь не подстрелена из лука, значит, Гейл поймал ее в одну из своих фантастических ловушек. И вот сейчас он стоит в дверях с красными глазами. Не думаю, что он расстроен из-за того, что я еду на Игры, потому что мы никогда не дружили. Причина его слез — Китнисс. Но тогда что он делает у меня? Может, дверьми ошибся?

— Я войду? — спрашивает он.

— Да, конечно, входи, — встаю и подаю ему руку, в знак приветствия, он не просто пожимает ее, а еще и похлопывает мне рукой по плечу, будто мы друзья.

— Ты, наверное, думаешь, почему я оказался у тебя? — давая понять, что это риторический вопрос, он продолжает, не дав мне ответить, — ты имеешь полное право выставить меня, если захочешь. Но я пришел сказать тебе… нет, я пришел попросить тебя… — он заминается на этом месте, но я киваю, давая понять, что готов слушать его дальше.

— Пит, ты, наверное, знаешь, что мы с Китнисс друзья, — я снова киваю, — так вот я хочу тебя попросить помочь ей там, на Играх. Взамен я обещаю обеспечивать твою семью дичью, — быстро проговаривает он, считая это своей козырной картой.

— Я помог бы ей, даже если бы ты не попросил, и не думай, что ты будешь должен мне, если я найду, чем ей помочь. Но, Гейл, я боюсь, что разочарую тебя, потому что я не могу охотиться, я ужасный боец, и ничего не могу, кроме как испечь торт, но это точно там не пригодится, — он на секунду улыбается, а потом опять становится серьезным. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы она вернулась домой, потому что без нее моя жизнь все равно не имеет… — замолкаю и отворачиваюсь, потому что сам не ожидаю от себя такой искренности с незнакомым мне человеком.

— Я знаю, Пит, я знаю. И именно поэтому я сейчас говорю с тобой, — я опять поворачиваюсь к нему, не веря собственным ушам

— Ты знаешь? О чем ты знаешь? — шепотом спрашиваю я.

— Я знаю о твоих чувствах, давно догадывался, поэтому решил рискнуть. Она ведь для меня тоже значит очень многое.

Это просто невозможно!

Лучший друг Китнисс знал, что я люблю ее.

— А Китнисс, она знает? — этот вопрос я не могу не задать.

— Нет, она не знает. Я бы не стал ей говорить, даже если бы был уверен на тысячу процентов, — оказывается, он благородный. Хотя я не сомневался в этом, Гейл отличный парень, я всегда был рад тому, что именно он друг Китнисс.

— Спасибо, — я говорю это настолько тихо, что сам еле слышу, но он тоже слышит, потому что кивает в ответ.

— Пит, помоги ей выжить, ты можешь больше, чем думаешь. Возможно, если вы будете там вместе, кто-то из вас сможет вернуться, — как будто, если мы останемся вдвоем, я буду думать над тем, кому из нас надо жить.

— Я помогу ей, обещаю, — только произношу это, как заходят миротворцы, чтобы вывести Гейла. А мои слова еще долго крутятся у меня в голове. «Я помогу ей, обещаю» — обещание, данное не столько Гейлу, сколько себе.

Потом кто-то говорит сквозь дверь, что это последний человек, и у меня есть пару минут, перед тем как я покину дистрикт 12. Пару минут мне не хватит, но я все же начинаю осмысливать все, что говорили мне сегодня.