Голограф (СИ)

— На меня они никак не реагируют. А другие линии ты трогала?

— Да. Тонкие линии только шевелятся, толстые покалывают.

— Ты хоть представляешь, какие катаклизмы ты вызывала в этих мирах?

— О, боже, — воскликнула Надя.

— Ты самой себе? — пошутил я. Она усмехнулась:

— Теперь я уже и не знаю, в кого и во что верить.

— Верь себе, — посоветовал я, — ты управляешь огромной силой, заключенной в Доме. Этот Дом создали твои предки. Ничего божественного в этом нет, голая физика, вот только понять ее на нашем уровне знаний не получится. Пожалуйста, будь осторожна с этой силой, пока толком не освоишь ее.

В столовой все уже собрались за завтраком и встретили ее встревоженными взглядами. Надя рассказала, что с ней случилось, и все облегченно вздохнули, но спустя минуту вспомнили о новой беде.

— Давайте посмотрим, что за дверьми в нечеловеческой секции, — предложил я после завтрака.

За дверью дьяволов было темно, и дверь туда не открывалась, а дверь каланов мы прошли не заглядывая. У эльфов кипела работа: возводились новые стены, и мы, не привлекая внимания, прошли к следующей двери.

— За четвертой дверью светила луна и мерцали яркие звезды, но больше ничего видно не было. Приглядевшись, я заметил, что какое-то тело, медленно перемещаясь, заслоняет часть звезд. Я попросил всех подождать, и, поправив лазер, вышел за дверь.

— Приветствую тебя, человек, — раздалось у меня в голове, — не пытайся увидеть меня, тебе это не доставит удовольствия, а мне яркий свет повредит. Называй меня темным, если хочешь как-то обозначить мой вид. Ты вовремя пришел: нам всем грозит большая беда, и твоя женщина уже столкнулась с ней.

— Говори конкретней, — крикнул я в темноту, — что за беда?

— Эмпатический мир быстро набирает вероятность и захватывает соседние миры. В этом мире благодаря гиперэмпатии создается коллективный субъект. Цель этого субъекта – неограниченный рост. Свобода личности там ограничена простейшими физиологическими потребностями, и полностью подчинена общей цели. Питание, быт, сон – все организовано в огромных общественных зданиях. У них нет собственности, все общественное. Обобществлены даже существа женского пола. Половые акты имеют единственную цель – бесперебойное размножение. Рождающиеся дети – коллективная собственность, нет даже родительской привязанности. Индивидуумы беспрекословно выполняют волю общества, даже не задумываясь о морали или целесообразности. Разрастаясь, как раковая опухоль, этот мир захватывает не только человеческие, но и миры других существ, способных к эмпатии.

— И как нам с этим миром бороться?

— Надежда на твою женщину. Если она не сможет справиться, мы обречены.

— Она чуть не погибла, только коснувшись его, как же ей бороться с ним?

— Помоги ей, пусть познает себя.

— Ты чего там увидел, и с кем говорил? — спросил Сергей, когда я закрыл за собой дверь.

Я пересказал всем суть беседы, и, вернувшись за стол, мы погрузились в молчание, пытаясь представить, что станет с нашими мирами. Наконец, я решил, что мир эмпатов далеко, а мне пора заняться финансами и расплатиться с Сергеем за перелет. Я взял сумку с Египетскими дарами и направился в тот салон в Цветочном, куда уже сдавал картину.

Хозяин салона пришел в смятение, когда я стал выкладывать на прилавок ожерелья, браслеты и другие украшения из золота и камней. Наметанным глазом он сразу распознал, что это подлинники, но в таком количестве и в таком состоянии музейные ценности никогда ему не приносили. Заподозрив неладное, он попросил подождать и, взяв толстый каталог, стал его листать, посматривая на дары. Наконец, он удовлетворенно кивнул и, взяв лупу, стал изучать их.

Через полчаса он поднял на меня глаза:

— Это невозможно, но все вещи – подлинные артефакты из древнего Египта, только я не пойму, какого царства. Их нет ни в одном каталоге, ни среди утерянных, ни среди похищенных. Я не могу их принять – вам нужно обратиться в музей, да у меня и денег-то таких нет.

— Не могли бы вы стать моим представителем для предложения их музеям? Понимая сложность задачи, я согласен на высокое вознаграждение вашего труда. Законность происхождения этих предметов я гарантирую. Вот мои документы. Какую сумму вы могли бы выдать мне в качестве залога?

— Да нет у меня таких денег. Если только мы с вами подойдем в банк, и там я дам свою профессиональную оценку артефактам.

Служитель банка выслушал сначала хозяина салона, который, кстати, оказался известным экспертом египтологом, потом меня, и задумался. Затем позвал директора банка, и все повторилось сначала.

— Скажите честно, откуда у вас эти артефакты? — спросил директор. — Я знаю, что вы из того таинственного дома, но всему же есть предел. Не могли же вы доставить их прямо из древнего Египта?

Надо же, попал в самую точку! И что ему ответить?

— Это подарки. Больше ничего добавить не могу.

— Ну, хорошо, я согласен сопровождать вашу сделку за пятнадцать процентов от реализованной суммы. Какова минимальная сумма, за которую возможно реализовать эти предметы? — обратился он к эксперту.

— Не меньше десяти миллионов рублей по самым скромным оценкам.