Голому — рубаха

— Рай, да и только, — сонно прошептал Порнов, надевая шлем и откидываясь на спину. — В детстве все завидовал Робинзону Крузо; мечтал попасть на необитаемый остров… У бабушки в деревне поставил палатку в саду и жил там один среди яблонь и вишен; все жалел, что не пальмы. А тут — на тебе: и пальмы, и кокосы… и такая непруха. Не-ет, завтра схожу еще раз вдоль речки к парашюту, посмотрю, может, что уцелело.

И, совсем успокоившись, Порнов заснул крепким сном мученика-праведника.

Под утро ему приснилась очередная любовная сцена; правда, в отличие от предыдущей, при пробуждении она не стерлась из памяти полностью; оставшийся кусочек, впрочем, носил не сексуальный и эротический характер; словно в довершение к вечерним мечтаниям, он имел явную алкогольную направленность.

Уже проснувшись, Порнов полежал минуту с закрытыми глазами: еще раз просматривал короткий видеосюжет.

…Лицо женщины все так же скрыто от него прядями длинных волос; зато в моменты наибольшего сладострастия, когда тело ее выгибается, словно лук, ему становятся видны выходящие на секунду из воды крупные груши ее грудей; струи воды стекают с них, и Порнову кажется, что это соски ее в оргазме дали столько влаги.

Руки его соскальзывают с ее полного круглого зада, скользят по влажным бедрам и охватывают груди; нежно ласкают и мнут…

Полупрозрачная белесая жидкость приходит на смену воде; Порнов подставляет под нее невесть откуда возникший бокал из странного золотистого хрусталя и наполняет его мутной влагой; что-то подсказывает ему о неведомой опасности, таящейся в этом напитке; но, подчиняясь лишь неписанному закону алкогольного братства — «Нам — что пулемет, что водка — лишь бы с ног валило» — он храбро подносит бокал ко рту и залпом выпивает его…

— Приснится же такое, — пробормотал Порнов, поднимаясь на ноги. — Вместо того, чтобы женщин любить, я их доить принялся…

Под пяткой хрустнуло; Порнов убрал ступню, поднял с песка две половинки разломавшегося диска и с интересом принялся их разглядывать. Поверхность обломков была гладкая, чуть ли не блестящая; ни трещинки, ни выщербинки Порнов, как ни искал, не обнаружил. Кромка глиняной пластинки была твердая, как кремень; Порнов для пробы распилил ей веточку кустарника.

— Настоящая керамика, — восхитился он, — Хрупкая вот только.

На обратном пути, если все будет хорошо (как хорошо — Порнов пока даже думать боялся), надо будет глины набрать; надоело уже с рук есть… Тарелочек налеплю, кружечек; брагу вот, опять же, хотел поставить… Пойду вечером яйца печь — заодно и горшки обожгу; глина, вроде, подходящая; и дело не особо хитрое.

У Жюля Верна герои именно с этого начинали; а закончили чем — гидроподъемником и телеграфом. Правда, им остров специальный попался; да плюс времени было — вагон и маленькая тележка… У меня же всего — впритык; если Мич не объявится, уже вечером буду знать, сколько мне жить осталось.

Следовало торопиться; наскоро позавтракав парой сырых яиц, Порнов прихватил шлем и двинулся вверх по речке. Голод гнал его вперед; он шел быстро и уже через час преодолел распадок.

Кровавая борозда лавы стекала по склону, сжигая все на своем пути. Дым пожарища застилал землю внизу.

— Плохо дело, — заметил Порнов. — Я-то думал, за ночь уже все прогорит. Придется шлем надевать, фильтры и обогатители включать; а это еще расход энергии.

Сколько мог, он спускался по склону со шлемом в руках; однако вскоре дышать стало совсем нечем.

— Буду по лесу в скафандре ходить, — нахлобучивая шлем, усмехнулся Порнов. — Еще бы ружье для подводной охоты; вылитый капитан Немо.

Внутри дышалось не в пример легче; дырку в пальце Порнов предусмотрительно залепил глиной.

Он покрутил головой, привыкая. Окружающее изменило цвет на пеструю сепию; светоусилители позволяли видеть даже в густом дыму; впрочем, Порнов старался экономить энергию и самые задымленные места старательно обходил.

Вначале он двигался по возможности ближе к булькающей огненной реке; рядом с ней давно выгорело все, что могло; но, отойдя примерно на километр от вулкана и вплотную приблизившись к предполагаемому месту падения кресла, Порнову поневоле пришлось углубиться в лес. Заостренные дымящиеся черно-белые стволы преграждали ему путь; хрупкая вязь сгоревших лиан рассыпалась в пыль под ногами; Порнов устал крутить головой, боясь провалиться в засыпанную пеплом яму и в то же время выискивая на обугленных стволах следы кресла.

В сотый раз он пожалел, что компьютер скафандра неисправен; уж тот бы наверняка запеленговал в этом хаосе даже маленький кусочек пластмассы или металла.

Время летело неумолимо; и через час блужданий по лесу Порнову стало казаться, что с креслом придется распрощаться навеки.

«Похоже, по закону подлости, магма прошла прямо по дереву, на котором висел парашют; если так, кресло погребено сейчас под метровым слоем расплавленного камня; ничего не скажешь, солидное надгробие его останкам… и моим надеждам».