Голос ангельских труб

Мотор завелся, чуть взрыкнув, и заработал негромко и ровно. Шибаев сидел, сложив руки на руле, уставившись на приборную доску, но не видя ее, отдыхая. Он испытывал странное чувство полного слияния с окружающей средой и невесомость. Он не чувствовал боли и своего тела. Голова была тяжелая – набита чем-то вроде песка или мелких округлых камешков вроде гальки. Мысли замерли. Казалось, он спал с открытыми глазами…

Он проехал несколько кварталов, развернулся на светофоре. Поехал в обратную сторону. Унылая затрапезная американская глубинка в двух шагах от метрополии, о которой напоминал лишь непрекращающийся далекий гул, лежала вокруг. По обе стороны широкой улицы тянулись двух-трехэтажные фанерные домики – таунхаусы с намертво задраенными нечистыми окнами, из которых торчали уродливые черные ящики кондиционеров. Трещали, мигая, линялые неоновые рекламы – первые этажи были заняты индийскими и пакистанскими лавками, торгующими всякой мелочовкой, неизменным набором из сигарет, чипсов, кока-колы и лотерейных билетов. Улица пустовала в этот час.

Он ехал, как на маяк, на высокий рекламный щит заправки, сияющий красным неоном. Машина перевалила за дозволенную в черте города скорость – тридцать миль в час – и набирала обороты. Утренний сырой холод рвался в открытые окна. Александра бил озноб. Кто-то руководил его действиями, а он бездумно подчинялся. Как автомат.

Метров за пятьдесят до красного щита он пересек осевую, раскрыл дверцу и неловко вывалился из машины, одновременно щелкнув зажигалкой.

Салон, облитый бензином, вспыхнул радостно. Не чуя худого, послушный механизм, превратившийся в факел, рванулся вперед. Шибаев бросился прочь за угол ближайшего хлипкого дома, упал на землю, закрывая голову руками. Красную вспышку он скорее почувствовал, чем увидел. Секунду спустя его накрыла жаркая воздушная волна. И сразу же следом он услышал оглушительный звук взрыва.

Он шел, и кто-то, с кем он уже смирился, продолжал руководить им. Этот кто-то сидел внутри сжатой стальной пружиной – подчиняясь ему, Шибаев сворачивал за углы, уходя все дальше от горевшей заправки под пронзительный вой сирен.

Потом кто-то словно растаял, и пришла боль. Она пульсировала в грудной клетке, затылке, ушибленное плечо разрасталось, заполняя собой тесное пространство свитера. Шибаев пошарил в карманах куртки, воняющей бензином. Нашел упаковку тайленола, заботливо сунутую Суламифью. Разорвал зубами прозрачный пластик, высыпал таблетки на ладонь. Проглотил с трудом четыре, одну за другой. Было два пятнадцать – глубокая ночь стояла вокруг, разбавленная жидким неоном уличных фонарей, химической лилово-розовой рекламой, редким шумом автомобильных моторов.

Позвонить Грегу он так и не решился. Поздно. Да и не нужно…

Поблуждав по переулкам, стараясь держаться в тени, он, наконец, с облегчением вышел на знакомое место. Оглянулся. Это действительно было то место.

Красный глазок сигнализации настороженно смотрел на него. Проехала машина. Шибаев двинулся вокруг дома, внимательно рассматривая окна. То, что он собирался проделать, было старо, как мир, но, как многие хорошие старые приемы, работало безотказно. Должно сработать. В наше время никто уже не верит в эффективность подобных вещей. Простых, как бабушкин рецепт от простуды или против облысения. Пустынная улица, раннее утро, ночь, можно сказать, небольшой дом – все было в масть.

Он ступил на выступ под окном, дернул кверху оконную раму. Не очень сильно, чтобы не сломать запор. Рама затрещала, но не открылась. Тут же сработала сигнализация – он услышал слабое «квак». Никакой сирены, чтобы не тревожить жителей квартала. Он снова обогнул дом, перебежал на другую сторону улицы и укрылся за круглой афишной тумбой – отступил на заранее подготовленные позиции, как учил прадед Петр Шибаев.

Время тянулось бесконечно долго. Светящиеся стрелки часов застыли. Ничто не нарушало тишины.

Белая с синим полицейская машина с мигалкой приехала ровно через три минуты пятнадцать секунд. Один коп, светя себе фонариком, принялся обследовать дверь, другой остался за рулем. Мигал красный огонек над дверью, через каждые десять-пятнадцать секунд раздавалось знакомое негромкое кваканье, ему отвечало эхо пустых улиц. Потом первый коп надолго исчез, отправившись вокруг дома. Второй, не глуша мотор, оставался в машине.

Первый появился с другой стороны, махнул товарищу рукой: все, мол, нормально. Уселся в машину. Минут через пять она тронулась и медленно поползла к перекрестку. Свернула за ближайший угол. Шибаев не шевелился. Действия копов были предсказуемы. Он поступил бы точно так же на их месте. Объехав квартал, полицейские вернулись к дому. Остановились, но никто из машины не вышел. Полицейские сидели в машине и ждали. Шибаев в нетерпении ежесекундно смотрел на часы.