Арчер умел делать все сексуально и по-мужски. Мое сердце останавливалось от того, как естественно и неосознанно он это делал. Он мог прислониться бедром к столу особым способом или стоять в дверном проеме, держась сверху за дверной косяк, наблюдая за мной. Он абсолютно не представлял, как это действовало на меня. Арчер просто был собой, и это еще больше притягивало. Я ни за что не рассказала бы ему об этом. Мне нравилось иметь секрет. Мне нравилось, что это только мои моменты. Я не хотела влиять на его поведение своим признанием. Что касается меня, я была безнадежна, когда дело касалось Арчера Хейла.
Я задумывалась о том, каким мужчиной он мог быть, если бы не ужасная авария, если бы он не потерял голос... Был бы он квотербеком футбольной команды? Пошел бы он в колледж? Занимался собственным бизнесом? Однажды я поддразнила его тем, что у него хорошо получается все, за что бы он ни взялся... Но это была правда. Он просто этого не видел. Он не верил, что способен на что-то.
Он все еще не рассказал мне о том дне, когда потерял своих родителей. Я не спрашивала его. Мне отчаянно хотелось узнать, что произошло с ним, но я не хотела его торопить, пока он сам не расскажет.
Я улыбнулась.
Он улыбнулся. От его приятной улыбки бабочки порхали у меня в животе. Арчер сказал:
Затем он нахмурился и отвел взгляд.
В этот момент он выглядел как маленький мальчик. Я поняла, как сильно ему нужно, чтобы я сказала, что никуда не исчезну, как исчезли все те, кого он любил.
Я кивнула головой:
Я сказала это всем сердцем. Моя жизнь теперь была здесь. Этот мужчина был моей жизнью. Чем бы это ни кончилось, я никуда не уеду.
Он посмотрел в мои глаза, как бы пытаясь решить, уверена ли я в своих словах. Казалось, он был удовлетворен тем, что увидел. Он кивнул и притянул меня к себе, крепко обняв.
Арчер не сказал, что любит меня. Я тоже этого не сказала. Но в тот момент я поняла, что люблю его. Я была так сильно влюблена, что это почти сорвалось с моих губ. И мне пришлось приложить усилие, чтобы не прокричать эти слова. Но каким-то образом я поняла, что стоит подождать, пока он сам скажет, что любит меня. Если он тоже влюбился в меня, я бы хотела, чтобы он понял это сам. Арчер жил жизнью, лишенной человеческой доброты, нежности и внимания. Для него это, должно быть, сложно. Мы не говорили об этом, но иногда я наблюдала за его взглядом, пока мы занимались обычными вещами: лежали на диване и читали, ели вместе или гуляли по берегу озера. Казалось, он старается упорядочить свои мысли и чувства в голове, наверстывая шестнадцать потерянных лет. Возможно, нам стоило поговорить об этом, возможно, это помогло бы ему, но по какой-то причине глубоко в душе я надеялась, что моя любовь вылечит его израненное сердце.
Через минуту он отпустил меня. Я встала и посмотрела на него. Он улыбался еле заметной улыбкой.
Я нахмурила брови.
Научу чему…? Да! Конечно!
Он кивнул.
Я была рада и практически скакала на диване. Это первое, что Арчер предложил сам, что-то, что вытащит его за границы его дома, дальше магазина.
Так Арчер оказался за рулем большого, изрядно потрепанного грузовика, а я сидела на пассажирском сиденье, пытаясь обучить его правилам вождения и тому, как переключать передачи. Мы выбрали огромное открытое пространство в паре миль вниз по шоссе, вдали от озера.
— Чувствуешь запах? — спросила я. Это запах жженого сцепления. Ты уж полегче с ним.