Голос Древних

Пока ракеты мчались к цели, Охотек размытым движением, безумно ускоренным вбросом стимулятора и работой мышечных прошивок, выхватил из другого кармана следующий артефакт и швырнул его под ноги. Одиссей не знал, что это, но давно понял, что делец так просто не сдастся. Если в принципе есть возможность преодолеть или нарушить темпоральный контур Древних, он сделает это — с богатством возможностей, рассованных по карманам. И сейчас Одиссею было совершенно не важно, что именно коротышка применит и как нейтрализует защиту архаев — он просто заранее предположил, что у Охотека получится.

И у Охотека получилось.

Мутная багровая волна разошлась на километр вокруг, Афина с ужасом узнала квантовый деэффектор мордиал. Откуда он у кого-то кроме хранителей Сети?!

Это было сильнее диссонирующего излучения олимпиаров, все полевые процессы разом прервало. Афине не понадобилось отключать луковые поля квинтиллиардера, они тоже вырубились, как и большинство систем самой техно-богини. Этот всплеск был таким мощным, что Афина потеряла половину личности, три четверти слоёв тела и способность хоть как-то влиять на бой. Да, все системы вырубило временно и все эффекты прекратило на короткий период, но она выпала из боя и никак не могла помочь.

Даже ракеты потеряли самонаведение, но всё происходящее заняло не больше секунды, к тому моменту их траектории были проложены, а медлительные живые существа уже не могли увернуться. Охотек прекрасно всё рассчитал.

Кроме одного.

Резкий болезненный рокот прошёлся по Геометрису, его блочное тело распахнулось, оттуда вываливались куски — но он развёл пространство на множество расходящихся линий и областей. Одиссей и Ана с широко раскрытыми глазами видели, как мир вокруг них распадается на блоки и сдвигается в стороны, и каждая ракета уходит мимо. Как рядом с ними сотрясаются взрывы, но усложняющийся фрактал сдвигов не позволяет взрывам коснуться их двоих.

Но Геометрис умирал, израненный и потерявший силы, он рассыпался на куски и не мог управлять каждым блоком так филигранно, как умел раньше. Ане чуть не снесло голову резко сдвинувшимся пластом, она вскрикнула и отпрыгнула прочь. Слева от Одиссея соединились два куска пространства, и взрывная волна повалила его в застывшую чёрную слякоть: неровная земля больно впилась в свитер, а край взрыва едва не оглушил человека без апгрейдов.

Ууля слетела с его головы, покатилась по земле и воде, два пласта смыкались прямо там, куда она упала. Хистеройка завопила от ужаса, став чёрной в сияющую голубую крапинку. Одиссей на карачках метнулся назад, упёрся в поднимающийся куб свёрнутого пространства, в котором бушевал компактный взрыв, протянул руку до предела и пальцами дотянулся до малышки, схватил её в самый последний момент перед тем, как падающий блок разрезал Уулю надвое — рванул к себе и нахлобучил на голову. Уж лучше пусть будет старомодной шляпой, но жива.

Вскочив, он почти столкнулся с Охотеком — встрёпанным, грязным, с прожжённой и порванной краешком взрыва робой и бесценными артефактами, которые рассыпались во все стороны. Скачущий взгляд олигарха упёрся в Фокса.

— А! — обрадовался коротыш, и в его правой руке блеснул дезинтегратор. — Как удачно.

Испытание завершилось, и в эти секунды система очищала игру — Охотек осветился синим контуром, чтобы вот-вот исчезнуть. Он вскинул левую руку, в которой всё это время держал цедарский исключитель, и Одиссей понял его план. Сейчас Охотек уйдёт в небытие, станев неподвластным даже Древним; система решит, что сработала и убрала лишнего игрока; а затем он вернётся и попытается убить остальных. Чтобы стать последним и единственным игроком, который ещё в игре, и автоматически одержать победу. И было не важно, позволит Планета Ноль воплотиться этому безумному плану или повторно выкинет Охотека прочь. Ведь Ане с Одиссеем будет уже всё равно.

Дезинтегратор уставился на безоружного человека.

Но у Одиссея было оружие — и был выбор, куда его применить.

Он схватил профессора Свийса за шею и взмахнул им, как двухвостым кнутом, метким ударом выбив из левой руки Охотека цедарианский исключитель — тот отлетел и упал рядом, поблёскивая из воды.

— Змеи, — сказал коротышка в шоке. — Ненавижу змей.

Он выстрелил из дезинтегратора, но тонкий пласт пространства сместился у Одиссея прямо перед лицом, и бесцветный луч ушёл в воду, а тело Охотека вспыхнуло по контуру и исчезло, вышвырнутое из игры. Последним выражением бизнесмена, которое увидел Одиссей, было ошеломление.

Секундой позже с прощальным рокотом ушёл Геометрис, ещё живой, но такой непривычно-малый и ослабевший. Один за другим очищались и исчезали взрывы, обломки, раскиданные повсюду бесценные артефакты. Расслоённое пространство сошлось обратно, и Фокс увидел, как бледный призрак Афины становится ярче, внутри один за другим вспыхивают и оживают подвижные полевые слои. Богиня вернулась и тут же окутала Ану, стремясь её защитить.