Голос греха

Фудзисаки молча смотрел на тарелку со свежими юба.[34] Казалось, что он понимает, о чём идёт речь.

— Пока Тацуо-сан жил в Киото, вы всегда были вместе, со времён средней школы и до университета. Судя по собранной мной информации, если кто-то и знает про это, то только вы.

В глаза Тосии бросился висевший над почётным местом пейзаж Киото — похоже, вид сверху на каменные ступени склона Нинэн-дзака.[35] Прекрасная, цветущая бледным цветом сидарэдзакура[36] в окружении черепичных крыш торговых лавок. Но Фудзисаки сидел под этой красивой картиной с совершенно каменным лицом.

— Когда вы последний раз виделись с Тацуо? — нисколько не смущаясь, начал наступление Хорита, но Фудзисаки, вздохнув, упорно молчал.

Тосия приготовился к тому, что всё-таки придётся рассказать всю правду. Пытаясь заглушить набат, начавший бить в его груди, он обратился к Фудзисаки:

— На днях я обнаружил дома странные вещи. Старую кассету и чёрную кожаную тетрадь. Большая часть текста написана на английском языке, а в конце в общих чертах описан инцидент с кондитерскими компаниями «Гинга» и «Мандо»…

Тосия рассказал и о том, что на кассете записан его детский голос, и эта запись совершенно идентична той, что использовали преступники. Однако хотя, по его мнению, этот рассказ должен был взволновать любого человека, Фудзисаки практически не отреагировал. Глядя на его лицо, не выражавшее почти никаких эмоций, Тосия с ужасом подумал, что, наверное, его единственный козырь не сработал. Откровенно рассказав обо всём, он не только не почувствовал никакого облегчения, а, наоборот, испугался того, не открыл ли он ящик Пандоры.

Фудзисаки, смотревший прямо в глаза Тосии, отвёл взгляд и со словами «Вот как…» провёл рукой по редким волосам.

— Прошу прощения.

Хозяйка пришла убрать тарелки. Они ели только лёгкие закуски и напоследок решили заказать рис.

Мужчины опять остались втроём. Хорита и Тосия молчали, ожидая того, что скажет сидевший напротив человек.

— Вообще-то…Тацуо однажды возвращался в Японию.

Тосия почувствовал, как Хорита затаил дыхание. Опередив его, он задал вопрос Фудзисаки:

— Когда это было?

— В феврале восемьдесят четвёртого года. И я хорошо это помню. Тацуо позвонил мне домой. Я удивился, поскольку был в полной уверенности, что он в Англии, но обрадовался тому, что наконец-то после долгого перерыва мы сможем выпить вместе. Однако, когда мы встретились, он показался мне каким-то опустившимся…

Фудзисаки нахмурился, и Тосия, почувствовав, что сейчас должен открыться важный факт, касающийся его дяди, напрягся.

— Было совсем не похоже, что в жизни у него всё хорошо, поэтому я полушутя предложил ему: «Может, тебе денег одолжить?». На что он ответил: «Деньги мне не нужны, но я хочу кое-что у тебя узнать».

Фудзисаки поднял глаза, чтобы убедиться, что Тосия и Хорита внимательно смотрят на него.

— Тацуо назвал пять компаний и спрашивал об их акциях. Да, я действительно работал в компании, имевшей отношение к финансам, но это не означало, что я располагал информацией обо всех этих фирмах. Я так чётко помню этот момент, поскольку среди упомянутых Тацуо названий были производители продуктов питания «Матаити сёкухин», кондитерских изделий «Мандо сэйка» и «Хоуп сёкухин». Хотя, конечно, я обратил на это внимание лишь спустя время…

— Ещё две компании — это «Гинга» и «Хатоя»? Или «Сэццуя»?

— Нет.

Хотя на вопрос, заданный Хоритой, был тут же дан отрицательный ответ, Тосия знал, что эти две компании также связаны с производством продуктов питания. Но наиболее активно преступная группировка из дела «Гин-Ман» действовала именно в первых четырёх случаях. Дядя выяснял информацию об акциях трёх из этих фирм. К тому же это было за месяц до похищения главы «Гинга» Кикути.

Выходит, что во время преступных актов дядя находился в Японии…

— Потом он назвал четырёх людей и спросил, не знаю ли я кого-то из них. Два имени оказались мне знакомы. Но, откровенно говоря, это были люди, к которым я не хотел иметь никакого отношения.

— Все четверо — мужчины?

— Да.

— Кто же эти двое, о которых вы слышали?

Услышав прямой вопрос Хориты, Фудзисаки снял очки, заморгал и уклончиво произнёс:

— Простите, но я не готов ответить…

— Но ведь речь идёт о событиях более чем тридцатилетней давности, не так ли?

— Да нет… Поймите, дело не в том, что я вам не доверяю, но неизвестно, кто с кем и где может быть связан. К тому же оба уже покойники, поэтому найти их вряд ли удастся.

— Дело очень запутанное, поэтому ваше нежелание рассказывать хорошо понятно. Однако, раз их уже нег в живых, может быть, ничего страшного? Клянусь, это останется только между нами.

Чувствуя неловкость за дерзость Хориты, Тосия, подавшись вперёд, опустил голову. Фудзисаки поправил очки и опять провёл рукой по волосам.

— Один — член мафиозной группировки, второй — концессионер.

— Концессионер? — переспросил Тосия.

В ответ Фудзисаки, тщательно подбирая слова, заговорил: