Голос греха

Разворот был пустым. За исключением того, что в левом верхнем углу, в графе с датой, стояли цифры «11.14.». Кроме того, были заметны следы стёртых записей. Акуцу придвинул тетрадь к свету и попытался разобрать их, но безуспешно.

— Ничего не видно…

— Попробуете потереть карандашом?

В ответ на предложение Накамуры, Рэйко, словно этого и ждала, подалась вперёд. Накамура тут же поднялся и взял с телефонного столика шестигранный карандаш.

— У меня вряд ли хорошо получится… Акуцу-сан, лучше вы.

Акуцу поблагодарил хозяина, взял карандаш и, бросив взгляд на Рэйко, переложил его в другую руку, словно дирижёр — свою палочку. Начал тереть — слегка, без нажима. Раздался тихий шуршащий звук, и белая страница чуть потемнела.

— Да, тонкая работа…

В ответ на ремарку Рэйко Акуцу что-то промычал. Примерно посередине левой страницы разворота появилось слово «Киото», внизу правой — «Пустота».

— Киото, пустота?.. — произнёс Накамура с недоумённым видом.

Акуцу, чувствовавший особую ответственность, предположил, что, возможно, в Киото находилось какое-то укрытие. Рэйко сидела, задумавшись, а Накамура произнёс: «Вот оно что…».

— Вы не помните, что было вечером того дня, так?

— Нет, конечно. Мама умерла ещё раньше отца, а брат младше меня.

В голову Акуцу вдруг пришла мысль, что он не знает, когда не стало следователя. Наверное, будет глупо спрашивать об этом… Рэйко упрямо рассматривала на свет почерневшие страницы тетради.

— Накамура-сан, не осталось ли коллег-следователей, которые в то время были близки с вашим отцом?

Накамура, вероятно, догадавшийся, с какой целью был задан этот вопрос, с задумчивым видом молча смотрел на белоснежный потолок. Акуцу терпеливо ждал.

— В общем… Есть один на примете.

Акуцу особо не рассчитывал на успех, поэтому не ожидал такого ответа.

— Этот человек тоже отвечал за дела, связанные с мафией?

— Да — только в штабе муниципальной полиции в префектуре. Когда-то был подчинённым отца, скучает по нему и сейчас часто приходит в моё заведение.

— Вы давно встречались с ним?

— Где-то дней пять назад.

Неужели есть надежда?

Акуцу с Рэйко вновь переглянулись и, не сговариваясь, низко поклонились.

4

Стало так тихо, что было слышно, как работает кондиционер.

До семи часов вечера оставалось три минуты. Акуцу, сидевший на L-образном диване в гостиной дома Накамуры, крутил в руке механический карандаш. Рядом сидела Рэйко, за ней — журналист из редакции в Оцу. Он работал уже восемь лет и сейчас был привлечён в качестве секретаря. Накамура сидел на некотором отдалении от всех, на стуле за обеденным столом. Когда раздастся звонок на его телефон, Акуцу должен пересесть к нему.

Накамура позвонил накануне вечером и сообщил, что следователь, бывший подчинённый его отца, согласился ответить на вопросы по телефону. Однако он предупредил, что, поскольку ещё находится на службе, необходимо соблюдать определённые рамки. Прежде всего, нельзя задавать вопросы, касающиеся личной информации, включая имя следователя; запись запрещена; для разговора нужно использовать телефон Накамуры; для создания контакта в телефоне использовать вымышленное имя. По времени никаких условий озвучено не было, но это остаётся на усмотрение собеседника — он может прервать разговор в любой момент. С точки зрения того, что не будет видно его лица, этот разговор будет ещё сложнее, чем интервью с Нисидой в Токио. Ведь нельзя будет даже понять, кивает он или, наоборот, качает головой. Придётся мучиться, чтобы определить, даёт он утвердительный или отрицательный ответ.

Из-за невозможности записать разговор было решено воспользоваться помощью двух «секретарей». И хотя вводить текст на клавиатуре значительно быстрее, чем писать от руки, но конспектировать беседу, ход которой в любой момент может неожиданно измениться, очень сложно. На предварительном обсуждении Акуцу попросил: «Можете печатать хираганой,[138] но постарайтесь по возможности в точности фиксировать всё, что говорится».

— Уже скоро, — раздался голос Накамуры. Из-за волнения, связанного с долгим ожиданием звонка, он выглядел напряжённым. Его отец не занимал руководящие посты, закончив службу как простой полицейский, следователь местного управления. Сын трудится совершенно в другой сфере — стал владельцем сети баров, — и очень может быть, что на его жизненный выбор повлияли как раз неупорядоченный образ жизни отца и ранняя смерть матери. Но с другой стороны, глядя на то, с каким рвением он старается помочь, невольно возникала мысль, что ему хочется прочувствовать на себе, как жил его отец.

Зазвонил телефон. Акуцу тут же посмотрел на часы: 19 часов 1 минута. Подмигнув младшим коллегам, он поднялся. Накамура провёл пальцем по экрану смартфона.

— Слушаю… Да. Спасибо за ту встречу. Нет, что вы… Извините что обратился к вам с такой просьбой… Да, конечно. Я обо всём предупредил, так что не волнуйтесь.