Голос империи

— Магистр? — Виктор обернулся так резко, что ударился ногой о металлический стол и по привычке выругался на альварском.

— Даже я таких выражений не знаю, — завистливо похвалил де Зирт, тут же перейдя на родной язык. — Дай-ка я запишу, — он вынул из-под мантии бумагу, ручку и сделал вид, чтобы собирается законспектировать витиеватый мат. — Тьфу, здесь нельзя. Это, кажется, твое.

— Что это? — удивился Виктор, принимая бумагу.

— Подписывай. Что ты там вчитываешься? Думаешь, что я тебе подсовываю договор на посмертное извлечение органов для нужд медицины?

— На такое я бы согласился, — лорд Коннор присел на стул и застыл с ручкой в руке. — Но с вас же станется придумать для моих останков более оригинальное применение.

— Ты меня за кого принимаешь? — тут же обиделся де Зирт.

— Простите, магистр, — повинился Виктор. — Действительно, получился какой-то гнусный намек. Я же не женщина… чтобы болтать лишнее бездумно. Прошу меня простить.

Виктор повернулся и посмотрел на альва таким проницательным и хищным взглядом, что тот впервые за долгие годы действительно испугался: этот мальчишка знал. Откуда — вопрос, как говорится, тридесятый, но знал. И он все понял. Де Зирт от этой мысли вздрогнул: неужели не преувеличивали, говоря о его легендарной интуиции и способности видеть то, что неочевидно другим? И все эти внезапные карьерные достижения — вовсе не результат незримой семейной протекции? Об этом стоило подумать… потом. Сейчас были вопросы важнее.

— Будешь выделываться, заберу тебя как препарат для прозекторской и буду тренировать тупых студентов, — яростно зашипел де Зирт. — Мне и так стоило огромных усилий попасть сюда вместо твоего тупого адвоката. Который даже не знает, что ты имеешь право на апелляцию. Судья же ничего не сказал?

— Может, он не хотел говорить? — в голосе Виктора появилась несвойственная ему ехидность. — Он и вопросы-то не особо задавал. Я как раз к числу тупых студентов никогда не относился. И протокол судебного заседания знаю, и эту поправку к закону хорошо помню.

— Тогда подписывай.

— Я не уверен, что заслуживаю помилования, — Виктор перестал язвить и отодвинул бумагу на другой край стола.

— Да что ты говоришь! Половина империи регулярно готова кого-то пристрелить, как только фон словит.

— Как действует фон, я знаю. Это другое. Тут как будто… черная пелена упала.

— Или ее уронили, — тихо добавил де Зирт.

Они обменялись долгим взглядом. Озвучивать подобные вещи в тюрьме было нельзя. В блоке никого больше не было, но это не означало, что их разговор никто не прослушивает.

— Чтобы это понять, — магистр поправил капюшон. — Нужно, чтобы ты хотя бы остался жив. На вскрытии пелену не найдешь.

— Я не хочу унижаться перед императором. Он этой бумажкой задницу вытрет и будет прав.

— Посмотрите-ка, у нас открылись способности предсказателя? Императору придется признать то, что созданные им законы ни хрена не работают! И начать упомянутой тобой задницей шевелить! Империя — это не Тагир и даже не ты со своей гордыней. Вся ситуация уже вышла далеко за пределы твоих личных интересов. Теперь ты общественно значимая фигура. Не разрушай все, ради чего решил себя похоронить. Покажи им, что ты просто так не сдашься. Дойди достойно до конца.

— Обещайте, что похороните меня с почестями, как полагается.

— Твоя принципиальность уже бесит. Но таки хорошо, обещаю!

Виктор еще раз пробежался глазами по бумаге и подписал.

— Развлекайтесь, магистр. Так уж и быть, побуду для вас общественно значимым экспонатом. Это лучше, чем быть студенческим препаратом.

— Хорошо помнишь, что мои студенты вытворяют с телами в прозекторской? — хихикнул де Зирт. И, судя по тому, как на этот раз дернулся Виктор, тот очень хорошо помнил. Подобного посмертия врагу не пожелаешь, а уж себе — тем более.

Триединая империя, Джалан

Район Хеске, компаунд «Зеленый жемчуг»

Огромная белая машина въехала в жилой комплекс, не встретив на пути никаких препятствий. Джа давно внесла номер лорда Райвена в список тех, кого можно пропускать без лишних вопросов. А еще у нее была странная привычка не закрывать входную дверь на ключ. Впрочем, в охраняемом компаунде это было простительно. Поэтому Гаральд спокойно зашел, даже не задумываясь, что его визит может быть… несвоевременным. Ему было наплевать, кто и что подумает об этой выходке.

В гостиной царил привычный полумрак, но сегодня еще пахло сладкими благовониями, тихо лилась медленная музыка, и Джа была не одна.