Голос крови

— Истомленная.

— Да я вчера плащ кетчупом облила, а куртку в ванну уронила, теперь не знаю, в чем на работу идти, — говорит Ася, и это практически правда.

— Возьми что-нибудь у меня, хочешь? — великодушно предлагает Маша, поводя носом в сторону кухни.

Ася печально улыбается. По ее мнению, в том, что носит Маша, только в цирке выступать. Взять хоть эту пижаму! Но молоденькая соседка не унимается:

— Нет, я серьезно! Мне из одной фирмы прислали целую кучу барахла, в смысле, шмоток, — в благодарность за показ, я это в жизни не надену, для меня это полный отстой, а ты любишь все консервативное. Ставь чайник, а я сейчас принесу чемодан.

— Чемодан?! — изумляется Ася. — Ты что?!

Но Маша уже вылетает вон. Ася еле успевает добрести до кухни и нажать на кнопку электрочайника, как Маша уже зовет ее из комнаты.

Ася входит и видит на диване пластиковый чемодан, а в нем — и впрямь целую кучу каких-то тряпок, и каблуки оттуда торчат, и свешиваются шарфы, бусы…

У Аси начинают трястись руки и подкашиваться ноги. Нужен как минимум час, чтобы все это перемерить! А ей на работу надо уже бегом бежать. И вообще, разве мыслимо надеть на себя это?!

— Ладно, — неразборчиво бурчит Маша, которая — она все делает с третьей космической скоростью — уже налила чаю, и соорудила большущий бутерброд, и даже съела половину, — потом толком посмотришь. А сейчас наденешь вот этот кофтец, а сверху — шкуру. Это по погоде и модно.

Кофтец — это бежевая длинная, ниже бедер, кофта крупной вязки с высоким, как у свитера, воротом. Шкура — короткая, до талии, жилетка из чего-то вроде рыжей лисы, которая надевается на кофтец. Получается такая первобытная одежка. К ней идут рыжие полусапожки на таких каблуках, что Ася заранее прикидывает, где находится ближайший травмпункт. До работы она точно не дойдет живая. Впрочем, Маша уверяет, что каблук практически низкий, всего восемь с половиной сантиметров.

Кто бы мог подумать, что всего!

Джинсы Маша не разрешает надеть — вытягивает из чемодана болотно-зеленые штаны и к ним — густо-коричневый свитерок. Не помня себя, словно под гипнозом, Ася повинуется каждому ее слову. Голова гудит, Ася с трудом соображает, что надо делать, чуть не забывает причесаться…

Маша съедает второй огроменный бутерброд, третий такой же берет с собой (у нее совершенно фантастический метаболизм!) и задумчиво поглядывает на Асю. Потом вдруг спрашивает:

— Мужик классный, да?

— Кто? — тупо спрашивает Ася, которая пытается найти телефон, начисто забыв, что вчера утратила его безвозвратно.

— Который тебя так затрахал, что ты ничего не соображаешь! — хохочет Маша. — Это он у тебя свой сотовый забыл? В прихожей, под зеркалом.

Ася чуть не падает, но в подробности своего ночного времяпрепровождения вдаваться не намерена. Почему-то украдкой она выглядывает в прихожую. И в самом деле, на столике под зеркалом лежит черный плоский мобильник. Тот самый, который Ася вытащила из кармана убитого! Даже не помнила, что принесла его домой, не бросила там же, в развалинах, откуда звонила в МЧС…

Смутные воспоминания о догадках, которые ее вчера посетили, возвращаются к Асе, и она убирает телефон в свою сумку. Надо его зарядить на работе и посмотреть список контактов. Хотя бы для того, чтобы все же проверить эти догадки.

Она ничего никому не скажет, не обвинит никого, потому что этот человек уже мертв и наказан и за нападение на Асю, и за то, что сделал перед этим. Но нужно же знать… чтобы впредь быть внимательней и попытаться остановить то, что может случиться вновь. А это повторится, Ася не сомневается. Раз ступив на скользкую дорожку, довольно трудно остановиться именно потому, что она — скользкая. По ней просто и легко едется…

К своему изумлению, Ася все же добирается до кабинета в целости и сохранности, практически не спотыкаясь и совершенно не падая. Оказывается, передвигаться на более чем восьмисантиметровых каблуках несколько легче, чем казалось раньше. Пожалуй, Маша права… Как ни странно, эти каблуки даже не задерживают Асю ни на минуту, и на улицу Невзоровых она прибывает без четверти восемь, как обычно, — без опоздания.

Еще переходя дорогу, Ася видит уборщицу Веру Васильевну, которая спускается с крыльца. Обычно Вера Васильевна запирает за собой дверь на ключ, но сейчас почему-то просто прикрывает ее.

— Ой, Ася, ты пришла? — удивляется она. — Как ты выглядишь потрясающе! А Наталья сказала, что тебя сегодня на работе не будет.

Ася ждет чего-то в этом роде, но все равно — сердце так и вздрагивает. Но Вера Васильевна ничего не должна заметить.

— Ну, Наталья наговорит, — с кривой усмешкой пожимает она плечами. — А почему вы дверь не заперли?

— Ну так ведь Наталья уже там, я ж говорю, — поясняет Вера Васильевна. — Ты извини, я твой стол не успела протереть, Наталья меня буквально выгнала, изнутри закрылась. И клиентов никого, спешить нечего, а она давай да давай, уходи да уходи.